На углу Пскопской и Йеллопуху (СИ)

— Слышишь? — Окси подняла пилочку вверх. Макар прислушался. Откуда-то снизу доносились крики «Горько!». — Наша серая мышь выходит замуж. Сидит в фате на коленях у своего эльфа. Я тут с тобой нянчусь, а там такие мужики пропадают! — Окси произнесла последнюю фразу с придыханием.

Макар, силясь понять, никак не мог представить, о ком идет речь. «Какие мыши? Какие эльфы?»

Блондинка, достав из кармана бутылочку с лаком, добила мозг окончательно. В комнате остро запахло химией.

— Дай пить.

Недовольная Окси, прерывая свое занятие, сунула Макару в рот соломинку для коктейля. Вода в бутылке оказалась с болотным привкусом.

— Что ты мне дала?

— То, что доктор прописал. Успокоительное.

Действительно, по телу, унося напряжение, разлилась нега. Грохот барабана, путающий мысли, стих. В прояснившейся голове вдруг запел хор цыган: «К нам приехал, к нам приехал, Дагар-р-р-р-ректор да-а-а-арагой!».

Надежда выходит замуж?!

— Развяжи меня, — как можно спокойнее произнес студент.

Нельзя, чтобы Окси заметила его волнение. Произнеся слово «Надежда», Макар обнаружил утраченную цепь событий. В голове будто взорвалось. В памяти восстановился каждый из шестнадцати поворотов времени назад, когда он всеми силами пытался предотвратить поцелуй ректора и Надежды.

Вот откуда боль и опустошенность!

Макар сжал челюсти, чтобы сдержать рвущийся из него стон.

Все усилия не допустить роковой поцелуй оказались напрасными! Если сначала незримые песочные часы возвращали его к неожиданной встрече с Окси, то в дальнейшем отрезки времени неумолимо сокращались и последние вмещали в себя не более десяти секунд. Надя едва отрывала уста от Дагара, как он опять впивался в ее губы.

Макару открылись две истины.

Первая: нельзя бесконечное количество раз откручивать время назад — это приводит к выгоранию сил, и теперь неизвестно, сможет ли он вообще управлять временем. Если дар исчез, все планы по возвращению домой однозначно летят к чертям.

Попытка вернуть или хотя бы остановить время вызвала острую головную боль.

Макар резко выдохнул, словно его ударили под дых, когда в памяти всплыло лицо Нади, спускающейся по лестнице. Боже, он чуть не лишил ее жизни! Бледность кожи с каждым разом проявлялась все сильнее, а он в своем безумии не замечал этого, как не замечал и умоляющий взгляд, просящий прекратить атаку. Что он натворил?!

Макар закрыл глаза и постарался сосредоточиться.

Вторая истина оказалась не менее важной: Дагару по зарез нужен был Надин поцелуй. Благодаря какой-то эльфийской примочке, после него девушка влюблялась в ректора будто кошка. Но для чего второму лицу в княжестве «серая мышь»? Не в амулете ли дело? Не потому ли ректор пробирался через Дикий мир, а не перенесся с помощью Гердхока? Получается, без Нади чванливый эльф не в силах управлять им? Должно быть здОрово пользоваться чужим даром распознания лжи, скрывая собственную за магическим поцелуем?!

— Даешь мужское слово, что не сбежишь? — Окси даже не повернула голову, направив все внимание на кисточку, оставляющую на ногтях ярко-красный след.

— Даю, — скрестив пальцы, произнес Макар, еще не веря своему быстрому освобождению.

— Черт, я едва не наступила на старые грабли! Ведь вашему слову верить нельзя. Все равно сбегаете. — В том, как она хмыкнула, чувствовался большой опыт — мужчины от нее сбегали и не раз.

— Развяжи. Руки затекли, размять бы.

Он готов был отдать душу дьяволу, лишь бы увидеть Надю. В его голове созрел план, и осталось дело за малым — выбраться из комнаты.

— Погоди чуток, — любуясь цветом, Окси подула на ногти. — Лак еще не высох.

— Да сдался тебе этот лак! — По телу Макара пошел зуд от нетерпения. — Еще раз накрасишь. Развяжи!

— Нет. Бутылочка почти пустая. Знал бы ты, сколько радости и боли у меня связано с красным цветом! — Окси будто бы специально тянула, перекрашивая некоторые ногти заново.

Макар физически чувствовал, как убывает время. Чудо, что Дагар вообще задержался. Повторяющиеся крики «горько» уже не резали по нервам, они являлись доказательствами того, что «молодые» находятся еще на Заставе.

— Когда-то давным-давно, — Окси лениво помахивала растопыренными ладонями, делая вид, что сушит лак, — я вот так же сидела с кисточкой в руках на складе кирпичного завода. И тоже злилась, так как красила ногти второй раз за день. Василий-грузчик, местный кобель, дважды во время обеденного перерыва воспользовался моей «наивностью» и, наобещав вечером сводить в пивной бар, ушел с работы вместе с нормировщицей Клавкой. Розовые ногти, выкрашенные в тон моим мечтам, оставили на его физиономии кровавые борозды, и теперь настроение требовало другого цвета. Красного будто кровь. Тогда я поклялась себе, что все равно окажусь в баре и заклею такого парнягу, что Васька удавится от ревности.

— И что? Удавился?