На углу Пскопской и Йеллопуху

И опять перед зрителями поплыла мыслеграмма. Макар вспоминал, как спасал Окси от Аравай–абы, развязав пояс ее розовых спортивных штанов.

– Но этого не случилось! Вчера и тебя на Заставе не было! – воскликнул Хочь. – А значит, и гибель Заставы под большим сомнением!

Мэя в волнении привстала, но сползающее с обнаженных плеч покрывало заставило вновь опуститься на кровать.

– Окси сейчас у гоблинского принца? – уточнил студент. Да, в похищении книги основную роль сыграла бойкая блондинка, но Макар знал, не окажись Окси под рукой Харда, брат Дагара все равно нашел бы способ раздобыть редкий артефакт. Не зря воины сначала преследовали Мурилу и Петру, еще не понимая, что не на тех напали. На Заставе находились и другие легкомысленные девушки, жаждущие личного счастья и способные польститься на обещания.

– Нет, ей помог освободиться очнувшийся Сапфир, – услышав слова метморфа, Макар незаметно выдохнул. И здесь ход событий не сильно изменился.

– Даже если бы Аравай–аба забрал Окси с собой, на развитие трагедии это не повлияло бы. Ну, разве что мир не обрел бы настойку от бесов.

– Мы избавимся от такой страшной напасти? – Мэя удивилась участию неспокойной жительницы Заставы в таком серьезном деле, а потому в следующем вопросе сквозило недоверие. – И все благодаря попаданке Окси?

– И ее любви к гоблинской мордоворотке, – добавил Макар. – Но обо всем по порядку.

На мыслеграмме одно значимое событие сменяло другое, близился трагический финал.

Лица Мэи и Хоча перестали отражать чувства, закаменели, словно за маской пытались скрыть весь тот ужас, что должны испытывать люди, наблюдая гибель близких. Макару стало страшно. Он вдруг осознал, что вздумал тягаться с магами, могущими уничтожить его одним взглядом.

Надя сидела тихо–тихо. И так близко, что он слышал ее дыхание. Видимо, поняв, что творится в его душе, девушка протянула к нему руку, и Макар благодарно сжал ее ладонь.

После того, как звездные часы на черном небосводе померкли, а мыслеграмма растворилась в воздухе, в комнате еще несколько минут царило молчание.

– Дагара ждет смерть, – произнесла, поднимаясь, Мэя. Если в начале долгого повествования она выглядела как слабая человеческая женщина, то теперь Макар и на минуту не сомневался, что перед ним находится божество. В ставших узкими зрачках мерцала ненависть. На некогда прекрасном лице проступила сеть сосудов, которая пульсировала черным. Припухлость щек и губ исчезла, словно из них кто–то жадный выпил всю влагу, и теперь под темной кожей проступал череп иномирного существа. Роскошные волосы скрутились в тугие жгуты и непрозрачной тканью оплели тело. Подол этого волосяного платья извивался, словно был соткан из тысячи тонких змеек.

Стены комнаты пропали. Вместо них клубился серый туман.

Ладонь Надежды в руке Макара дрогнула.

– Лорд – причина гибели Заставы солнцеликих, – произнесло то, что с трудом можно было назвать живым.

Макар поморщился от боли в ушах – голос Мэи изменился. В нем сплелись все самые пронзительные звуки, когда–либо услышанные им – звон металла и крики гибнущих людей, разряды грома и завывания ветра, надрывный плач ребенка и отчаянный визг существа, не желающего умирать.

Что–то теплое капнуло на плечо. Макар мазанул по нему пальцами и увидел на них кровь.

Надя всхлипнула. Зажимая ладонями уши, она с ужасом смотрела на божество. По ее шее тоже текла тонкая струйка крови.

– Тише, тише, родная, – негромкие слова Хоча подействовали благотворно. Страшное существо, медленно плывущее по воздуху, замерло.

Став таким же высоким, как и Мэя, метаморф прижал ее голову к груди и запел.

Это была та самая ангельская песня.

А вскоре распахнулись и два белоснежных крыла. Дрогнув, они сомкнулись вокруг богини.

Пришедший в себя Макар понял, что крепко обнимает Надю. Та подняла голову и смущенно улыбнулась.

Никто из них двоих не смог бы ответить, кто первым потянулся для поцелуя. Но это было и неважно. Ловец времени и Надя целовались самозабвенно. То ли песня ангела разбудила чувства девушки, то ли поведанная Макаром история их любви, но все преграды в одночасье пали.

– А что это вы здесь делаете, а? – тонкий голосок Крошки Пиу вернул обе пары к действительности.

Переставший петь Хочь уронил крылья, за которыми открылась прежняя прекрасная Мэя. Надя густо покраснела и спрятала лицо в ладонях.

– Э–э–э, – произнес Макар и взъерошил пятерней волосы.

– Да ладно вам! – махнула рукой девочка. – Я все знаю. Или вы забыли, что мы с Заставой единое целое? Что слышит и видит она, то известно и мне.

Малышка деловито разложила тяжелую «Книгу судеб» на столе, забралась на стул и, достав чернильницу и перо из кармана фартучка, принялась усердно рисовать целующихся Макара и Надю.

Хочь, усадив Мэю на кровать и заботливо накинув на ее плечи покрывало, развернулся к замершим гостям Заставы.