На углу, у Патриарших...

— Кто же не знает господина Китаина? Китаин и в телевизоре, Китаин и в газетах, Китаин и на магазинных вывесках. Правда, на вывесках закамуфлированный Китаин.

Сергей ерничал, но ерничал совсем слегка, дабы, не дай Бог, не оскорбить влиятельного бизнесмена-преступника. А впрочем, кто из крупных бизнесменов не преступник? Нет таких — что у нас, что за океаном…

— А неплохо придумано, правда? — Китаин открыто радовался своей выдумке. — Китаин Борис. Сокращенно Кибо. Покупатель видит такое на вывеске и задумывается. Кибо — кто он? Француз или японец? И для разрешения этого вопроса в магазинчик-то и зайдет.

— Вы психолог, Борис Николаевич, — саркастически польстил дельцу Никольский.

— Я бизнесмен! — с достоинством парировал тот. — Кем только не должен быть бизнесмен… Экономистом, педагогом, философом, лингвистом, графологом, криминалистом…

— Криминалистом? — удивился Никольский, услышав недавно произнесенное им слово.

Китаин — веселый человек — опять рассмеялся.

— Я случайно слышал ваш разговор с профессором Уваровым, который принял вас за серьезного эллиниста. Значит, вам иногда необходимо быть эллинистом. Вы эллинист, а я криминалист. Только между нами огорчительная разница: вы серьезный эллинист, а я плохой криминалист.

— И как вас понять? — спросил Никольский.

Неспроста предприниматель говорит это, ой, неспроста, решил Сергей. Покупать будет? Вряд ли, не так он глуп. Тогда что?..

— Судьба, стечение обстоятельств, счастливая случайность — не знаю, но получилось так, что все мои основные интересы на вашей территории, Сергей Васильевич, — Китаин слегка поклонился. — И вы, и я, пожалуй, более всех заинтересованы в строжайшем соблюдении порядка на нашей земле…

— На вашей? — удивился Никольский.

— На вашей, на вашей! — поспешно поправился Китаин. И тут под пиджаком у Никольского зазвенело. — Неужто свершилось, и нашу милицию наконец-то оснастили сотовыми телефонами? — искренне удивился Китаин.

— К сожалению, нет, Борис Николаевич. Это вещдок, которым я незаконно пользуюсь. Извините, — Никольский извлек из внутреннего кармана пиджака трубку и, развернувшись, направился к выходу.

— Надеюсь, мы еще потолкуем? — крикнул вслед Китаин.

— Обязательно! — вполоборота уверил его Никольский.

Он шел, все быстрее и быстрее, а говорил в трубку только одно:

— Да. Да. Да.

Пожилая, изысканно театральная дама, мимо которой он промчался, горестно поведала своему столь же театральному спутнику:

— Телефон в театре! Ох уж эти новые русские! В голове только деньги, деньги, деньги!

— Куда едем? — спросил Никольский у Климова, который был за баранкой «газона».

— В Левшинский. Там гостиница частная, — быстро ответил оперативник.

— А… знаю, — припомнил Сергей. — Где остановимся?

— В Плотниковом… — полувопросительно предложил Климов.

— Из гостиницы не будем просматриваться? — насторожился майор.

— Вы меня за неумного держите, Сергей Васильевич, — возмутился — впрочем, совсем чуть-чуть — Климов.

«Газон» остановился, не доезжая до закругленного угла Левшинского переулка. Выйдя и захлопнув дверцу, Климов сообщил:

— Я пойду.

— Куда? — поинтересовался Никольский, тоже выбравшийся из машины.

— У нас с Паршиковым пост во дворе гостиницы, — пояснил Климов.

— И старика задействовали! — удивился Никольский.

— Почитай, все отделение на ногах, — важно сказал Климов. — Я пойду?

— Иди и помни: надо все сделать, чтобы взять Авилу живым, — сказал Сергей озабоченно.

Оперативник удалился. Никольский постоял, послушал ночную Москву и направился в Левшинский. Он прошел мимо шикарной частной гостиницы, имевшей в своем облике что-то интимное, во дворик жилого дома Вахтанговского театра. Лепилов ждал начальника, сидя на скамейке в позе слегка выпившего бонвивана на отдыхе.

— Подробности, — скомандовал Никольский, присаживаясь рядом.

— «А из зала мне кричат: „Давай подробности!“ — спел Лепилов из Галича и поспешно, чтобы отец-командир не успел осудить за развязность, приступил к докладу: — Мужичок, на которого вы нам указали, таскал нас по Москве целый день, никуда, в общем-то, не заходя. Пообедал, правда, в аргентинском ресторане у Павелецкого. Дважды звонил по телефону. Эти разговоры услышать не удалось. Ну, а в восемнадцать тридцать семь зашел в гостиницу и уселся в вестибюле, где и сидит до сих пор, журнал „Совершенно секретно“ читает. В двадцать два сорок шесть в вестибюле неожиданно появился Авила. В номере его до этого не было, мы проверили. Через главный вход он пройти не мог, там дежурили Шевелев с Вешняковым.

— Черным ходом прошел? — недовольно уточнил Никольский.

— Совершенно верно, — виновато кивнул Лепилов. — Там я водилу с «газона» поставил, а он по неопытности Авилу не срисовал. В вестибюле Авила говорил с тем мужиком. Поговорил четыре минуты и поднялся к себе на четвертый этаж. В апартаменте живет, сучий сын, под своей настоящей фамилией. Я вызвал всех, кто в отделении был, и обложил гостиницу. Потом позвонил вам. Все. Когда будем брать?

— На выходе, — распорядился Сергей. — В апартаментах заблудиться можно, и он наверняка успеет пушку выхватить.