На улицах Стамбула

Я прошел по той же булыжной мостовой до ближайшего кафе, от которого доносились запахи свежего хлеба, заказал себе кофе и булок, сел за уличный столик и уставился на прохожих. Мягкая золотая восточная осень, похожая на слегка пьяное грустное пожившее лето, раздувала золотые листья по булыжной мостовой, терпящей миллиарды лет попирающих ее турков. Осень в Стамбуле по большому счету и не была похожа на осень. Так, легкий ветерок в разгар жаркого дня и пара золотых листьев под ногами. По вечнозеленым пальмам же вообще невозможно было бы определить время года. Мне принесли кофе в золотой чашечке с золотым блюдцем, крышечка у нее откидывалась на маленькой цепочке, а аромат турецкого кофе сводил с ума. Аромат! Аромат этого кофе заставлял забыть все неприятности в жизни, он обещал тебе нежданную-негаданную радость. Я почувствовал себя султаном, как минимум. Все утренние неприятности забылись, я был счастлив. Как мало человеку нужно — золотая чашечка кофе на золотом блюдце за столиком на улице терпкого осеннего Стамбула. Я заказал еще рахат-лукум и еще кофе. И чай. И снова кофе. Как только я слопал все, что видели мои глаза и мой желудок запищал о пощаде, и я откинулся на спинку скамейки, мои мысли начали вращаться по обычному маршруту: куда бежать, с кем законнектиться, как и где молиться, чтобы получить сигнал, время тикает, а место битвы до сих пор неизвестно, как конкретно я буду нужен, может, как-то подготовиться? Почему мой ангел молчит, и от неба нет никакого известия — это начинает сильно напрягать. Есть ощущение, что я ошибся или мой мозг смущен, заморочен. При слове «заморочен» я мгновенно на автомате проверил свою ауру на вторжения. Нет, было все чисто. Ох, только бы не накосячить! Такое ответственное дело, и я чувствую себя полным лохом, потому что ни хрена, ни хренашечки не соображаю, что я должен делать и куда идти. Читал с утра молитвы, почувствовал себя лучше, но познать окружающую меня реальность и грядущие события это не помогло. Где и как я должен найти место битвы? В какое время и куда я должен приехать? На эти вопросы не было ответов, я чувствовал себя, пробивающим стену насквозь: не было свободно открыто ни одного пути передо мной. Я не понимал, что я делаю, я понятия не имел, что ждет меня. Я вздохнул, заплатил, поднялся и побрел туристическим маршрутом. Я решил двигаться во что бы то ни стало, чтобы те, кто должен был выйти на меня, свободно нашли меня в центре города, без напряга, чтобы я мог успеть к началу битвы. Я вышел к Цистерне Базилика, древнему турецкому водохранилищу. Я знал, что там находятся статуи античных храмов, и, честно говоря, мне хотелось почерпнуть силы. Если эта сила принадлежит светлым, конечно. Я честно отстоял с другими туристами очередь за билетами, потом на вход. Никаких порталов, не вызывая никакого ненужного внимания, честно стоял, как все. Я не дергался, не нервничал и делал все размеренно. Оплатил билеты, отстоял очередь, прошел за турникеты, спустился в хранилище. Все ровно, все последовательно, без всплесков. Колонны, конечно, поражали воображение. Они были заботливо подсвечены снизу, и можно было видеть греческих богов, героев легенд и сказаний, или медузу горгону. Колонны были взяты из древних храмов, таких древних, что это увеличивало энергоемкость этого хранилища буквально в разы. Там, где прожекторы были наведены на воду, можно было заметить дно, усыпанное монетками мечтающих сюда вернуться туристов, и золотистых рыбок, безмятежно плавающих посреди таких старинных артефактов. Я сосредоточился и попытался взять часть энергии от ближайшей ко мне колонны. Для этого повернулся к ней спиной и максимально незаметно протянул руку свою назад, опираясь на колонну. Я сделал вид, что разглядываю туристов, неспешно прогуливающихся по центральной аллее, но взгляд мой был расфокусирован. Я тщательно собирал кончиками пальцев энергию, заключенную в колонне. Всю энергию. Немедленно я ощутил покалывание в кончиках пальцах и ступнях ног, тепло разлилось по моей груди, энергии было много — к бабке не ходи. Древняя энергия прошедших веков — люди молили Бога о хорошем урожае, о том, чтобы скот не погиб от падучей болезни, молились, чтобы удачно выйти замуж, примириться с соседом и не погибнуть от меча врага на поле боя. Надо же: кто-то даже пытался отмолить Каина. Напрасно. Я протянул вторую руку к колонне и потоки энергии удвоились: я почувствовал, что отрываюсь от земли. Было прямое ощущение, что я левитировал, застыл примерно в 5 сантиметрах от земли, и никто этого, блин, не замечает! Стало обидно. Эдак можно незаметно стать святым и пойти по воде и люди тебе никогда не поверят. Нет в отечестве своего пророка, абидна. Ну, стать святым мне не грозило, я помнил про свое место в конце очереди. Но набраться энергии древних веков я мог, ведь я был пуст, совершенно пуст изнутри. В открытую ладонь всегда намного легче положить золото, чем в ладонь, крепко сжимающую камень. Ладони моих современников настолько крепко сжимают камень, что их костяшки уже побелели, а они все просят и просят щедрот у неба, но куда, куда Бог должен их им положить, если руки их злобно сжаты и держат камни, которые они всегда готовы кинуть друг в друга? Я дернул головой, чтобы отогнать праздные мысли, ведь я собрал энергию только от одной колонны. Довольный, практически вприпрыжку, я подошел к еще одной и так же, как иссушённый зноем верблюд, напился, как воды, ее чистой светлой энергии. Я собрался уже уходить — две колонны были достаточны для того, чтобы наполнить всю мою ауру золотым свечением и огромной силой, но одна из колонн, отделанная серым мрамором, привлекла мое внимание. Запомните! Жадность — это порок! Если вы уже до сыта поели, не стоит ненасытным взглядом сверлить блюда, оставшиеся на столе, нужно читать завершающие трапезу молитвы и выходить из-за стола, слышите? Бежать, бежать дальше от стола, пока чревоугодие, гортанобесие и жадность не начали щипать вас за пятки. Я попался, как кур в ощип. Колонна со змеями привлекла там мое внимание, ага. Со змеями! Нет бы блин, сразу сообразить, но временами я туп, туп как осел, падок на все новое и интересное! Я подошел к ней, ничего не предвещало беды. Я протянул к ней руку, как к предыдущей, и сразу не понял, что меня колотит, как в ознобе от температуры. Эта колонна жрала меня! Жрала, как ни в чем не бывало! Подключилась мгновенно, и доли секунды не прошло! Она сожрала процентов 10 моей энергии, пока я не врубился, что происходит. Я резко отдернул руку и отшатнулся от нее так, что чуть не упал в воду. Эта тварь знала, что делает: годами она жрала энергию у туристов и портила воду у всего города. Датчик темных. С вековым пробегом. И тут такой, какой-то идиот, как я, пришел к ней, чтобы забрать у нее энергию. Ха. «Сколько я зарезал, сколько перерезал»(с), — наверное пела эта колонна, пока жрала меня. И я, идиот, не сразу заметил. Расслабился, придурок, от последних двух удачных заборов энергии. Перед моим мысленным взором пронеслись огненной строкой слова: «Колонну взяли из погребального храма в Ларнаке. Стоит тут как источник доступа тьмы, по соглашению обоих сторон. Будь осторожен». Поздно, ребята, поздно, я уже прокололся. Я закрыл глаза ладонью от расстройства. Вот жеж я, дебил. Даже не промониторил и не просканировал ее, когда подходил. Змейки он там красивые увидел, ага. Ошибка номер один у всех новичков, но я-то блин был уже «стреляный воробей!». В общем, было крайне обидно и досадно. Чтобы вернуть себе мою энергию, я сделал себе небольшой водяной вихрь по поверхности воды, прокатил его по всему водохранилищу, предварительно дав задачу собирать энергию только у светлых колонн. Сработало — он вернулся ко мне, весь наполненный энергией и я смог вернуть себе те 10 процентов, сожранные колонной для темных. В мире должна быть справедливость: если ты накосячил, ищи пути, как исправить. Ничего сложного, просто мое жизненное кредо. Я так живу. Туристы подняли тревогу, типа, откуда в закрытом помещении водяной смерч на поверхности воды и подняли тревогу. Все в панике ломанулись на вход, я сделал face palm. Уже сейчас сюда, на место, наверняка скачут темные, а завтра во всех газетах и сайтах будет это все расписано в красках: смерч в водохранилище поднял панику у туристов. Я не хотел ломиться со всеми туристами на выход, сделал себе портал и был таков. Очутился на берегу Босфора, сидящем на каменных перилах, рядом сидели турки, и так же, как я, смотрели в темно- синие воды. Женщин здесь не было, не женское это дело смотреть в воды Босфора поздним вечером. О, сколько здесь костей наложниц покоятся на дне, не угодивших султану. Я печально смотрел вниз, на волны, вспоминая тех прекрасных женщин, которые проиграли в битве за сердце султана. Легкая, печальная свирель, разлитая в воздухе, позвала меня в дворец Топкапы. Я не собирался, правда, не собирался. Я думаю, это последнее место, которое светлые избрали бы для битвы, просто потому что всегда любили и уважали историю любого города, любой страны, любого народа. Это темные с радостью всегда разрушают вековое наследие, им в счастье, когда разрушаются памятные места и святыни. Светлые же сохраняют все это из последних сил, берегут, как могут. Нет, там битвы быть не могло. И все же, все же, что-то упорно звало меня туда. Я вернулся пешком в центр — не мог себе отказать в возможности глазеть на уличных торговцев, витрины рыбных ресторанчиков и звенящие трамваи. Взял пакетик горячих каштанов, съел его почти мгновенно. Я настолько привык ко вкусу каштанов, что внезапно понял, что буду потом в Москве скучать по нему. Огромные чайки летали над моей головой, как птеродактили, и я уже почти не обращал на них внимания: сожрут, так сожрут. Я шел достаточно быстро, и все же мой нос успевал ухватить запах специй, выпечки, вкуснейшего табака и черного, как глаза Шахерезады, кофе. Всякая лавчонка имела своего зазывалу, всякий зазывала отрабатывал свою зарплату во всю, всячески заманивая туристов вовнутрь. Я, стреляный воробей, и то пару раз чуть не попался. Не глазей по сторонам, не раззевай рот, ведь улица в Стамбуле — это и есть рынок, и если ты беспечно шагаешь по ней, знай, ты уже на крючке у продавца, а у восточного продавца никто еще без покупки не уходил. Раскрывайте ваши кошельки, готовьте ваши денежки! Вас ждет куркума, изюм, лампы Алладина из разноцветого стекла, бусы, сережки — какие хотите, дамы, берите; золото, каменья, платки, верблюжья шерсть: все, что угодно в Стамбуле есть! Я шел, а вокруг меня играл красками жизненный Ахалай — Махалай. Улыбка не сходила с моего лица, такое ощущение, что я был дома. Пришел ко Дворцу Топкапы уже достаточно взмокший, отстоял очередь за билетами в толпе странно раздраженных и нервничающих туристов. Почему человек даже в отпуске не может расслабиться? Все гонится куда-то, все боится, что не успеет. Ох уж эти европейцы — всякая минута на счету, и все равно смерть застает их врасплох. Я вошел во вторые врата Топкапы, которые были не менее величественны, чем первые. Роскошь отделок помещений, золото сур Корана, мелкая разрисованная вручную плитка, камни, которые помнили Роксолану и Сулеймана — все это поражало меня, как не могло не поразить любого туриста. Все-таки, турецкие власти сделали очень правильно, что начали вкладывать деньги в реставрацию. Это вековое наследие, которое должны видеть все. Что же привело меня сюда? Что я должен понять здесь? Что найти?