На условиях любви

– Твой отец заключил сделку с моей матерью, – продолжал между тем Кейн. – Он предложил оплатить мою учебу в обмен на то, что моя мать будет спать с ним. Она согласилась, потому что любила меня и хотела, чтобы у меня было то, что она не могла дать мне, ведь родные отказались от нее, когда она родила внебрачного ребенка. Мама согласилась еще и потому, что искренне верила: Оуэн любит ее. Конечно, это была ее самая большая ошибка.

– Как... долго они?.. – Бруни с трудом могла подобрать слова.

– Их роман длился несколько лет. Я ничего не знал до того дня, когда ты встретила меня возле кабинета твоего отца. Я пришел узнать, правда ли то, что я слышал.

– Так вот почему ты испортил сад и лужайку?

– Я хотел въехать на том чертовом тракторе прямо в дом, но там была ты и... – Кейн прокашлялся и продолжил:

– Твой отец всегда гордился своим розовым садом и этой проклятой лужайкой. Ярость настолько ослепила меня, что я не совсем понимал, что делаю. Я хотел, чтобы этот сад стал таким же грязным, каким я чувствовал себя, узнав, что учился на деньги, которые моя мать зарабатывала, выполняя все прихоти твоего отца.

– Я... не знаю, что сказать, – на глазах Бруни блеснули слезы. – Мне так стыдно...

– Ты здесь ни при чем. Я уже вполне отомстил твоему отцу за все, что он сделал.

– Твоя мать... она покончила с собой из-за отца, да?

Кейн кивнул.

– Когда меня забрали полицейские, мама умоляла Оуэна заплатить залог, чтобы я не сидел в тюрьме. Но он не согласился. Вместо этого он уволил ее и выгнал из дома. Несколько месяцев спустя она покончила с собой. Я не успел помочь ей. Я нашел мамин дневник, и лишь тогда все встало на свои места. Она была совершенно разбита оттого, что твой отец отверг ее. Ей было стыдно, что я сижу в тюрьме, а она не может даже нанять адвоката. В конце концов она просто не выдержала...

– Кажется, я начинаю понимать, почему ты выдвинул такие требования, – тихо произнесла Бруни. – Если не считать сада и лужайки, это был отличный способ всадить моему отцу нож в спину.

Кейн не ответил, что еще больше расстроило девушку.

– Поэтому ты женился на мне, да, Кейн? Ты хотел ткнуть его носом в то, что незаконнорожденный сын его любовницы получил все, включая и его дочь. Тебе недостаточно было отобрать у отца все его имущество, ты завладел еще и мной.

– Тогда мне это казалось справедливым.

– Справедливым?.. Я понимаю, мой отец причинил тебе боль, но при чем здесь моя мама? Она ведь тебе ничего не сделала. Что касается брата, это я тоже могу понять. Вы ведь всегда не выносили друг друга. А я... – Бруни вздохнула, взглянув на его шрам. – Я... я просто хочу, чтобы ты отпустил меня, не вмешивал меня в свою месть.

Кейн подошел к жене и, взяв за плечи, заглянул ей прямо в глаза.

– Я не смог бы сделать этого, даже если бы захотел. Ты была замешана во всем с самого начала.

Бруни чувствовала, как слезы стекают по щекам, но ей было уже все равно. Она не собиралась скрывать свою боль.

– Ты хотя бы представляешь, как я себя сейчас чувствую? – спросила она в отчаянии. – Ты говоришь так, как будто я какая-то вещица, на которую ты уже давно положил глаз. И вот тебе удалось наконец купить ее.

– А ты бы согласилась встречаться со мной, если бы я не заставил тебя? – спросил Кейн грубо.

Его вопрос застиг девушку врасплох. Она замолчала, размышляя, как все могло бы сложиться, если бы они просто встретились где-нибудь, если бы между ними не стояло их прошлое. Она была уверена только в одном. Оуэн Мерсер ни за что бы не позволил своей дочери встречаться с кем-то вроде Кейна. Отец не скрывал своего отвращения к полукровкам. Он признавал только англосаксонскую ветвь, из которой и происходил род Meрееров.

– Тогда я сам отвечу, – прервал ее мысли Кейн. – Ты прежде всего Мерсер. Рожденная и воспитанная с убеждением, что ваш род стоит выше всех.

– Я так больше не думаю, Кейн, – возразила Бруни. – Я знаю, что вела себя по отношению к тебе как маленькая избалованная сучка, но теперь я не такая. Неужели ты еще не понял?

– Что случилось, Бруни? Или ты решила, что больше не презираешь меня, теперь, когда знаешь всю правду о своем отце?..

Бруни замерла. Она едва дышала. Сейчас у нее был шанс открыть Кейну свое сердце, но она промолчала.

– Ты такая же, как твой отец, – продолжал Кейн. – Он не выносил меня, но лишь до тех пор, пока я не показал ему мои банковские счета. И тогда он начал с нетерпением ждать, когда же наконец я стану его зятем. – Он снова подошел к Бруни и взял ее за подбородок. Так, чтобы она не могла ускользнуть от его глаз. – Запомни одно. Любишь ты меня или нет, мне все равно. Мы будем вместе.

Бруни задрожала от страха. Она отодвинулась и прошептала:

– В твоем сердце живет лишь ненависть. В нем нет места для любви. И эта ненависть останется, даже если каким-то чудом мои чувства к тебе изменились.

– Если бы я понял, что любовь искренна, то впустил бы ее в свое сердце. Но я больше не верю в это чувство. Моя мать продавала себя из-за любви. Что же тебя так удивляет?