На «Варяге». Жизнь после смерти

К китам зубатым принадлежит кит–убийца (Огса огса), или морской волк Далее зубатый белый кит (Delphinopter leucus); нарвал (Monodon monoceras), который является обитателем полярных морей; далее в этом же семействе находится кит–лоцман (Globicephalus melas), который почему-то имеет привычку приближаться к берегам почти вплотную, благодаря этому во время бури его часто выбрасывает на берег и он становится добычей прибрежных жителей; затем идет чрезвычайно редко встречаемый носатый кит (Mesoplodon bidens); к породе зубатых китов принадлежит также интереснейшее животное — белый дельфин (tjpotes vexilifer) чисто белого или серого цвета, пока найденный только в озере Тунгтин в провинции Хунан в Центральном Китае. К зубатым китам принадлежит также морская свинья (Neomeris phocaenoilis), встречаемая в устьях рек в Индии и в Китае.

Особое положение среди зубатых китов занимает спермацетовый кит, или кашалот (Physter macrocephalus), который встречается, иногда большими стадами, в Атлантическом, Тихом и Индийском океанах. Он достигает 70 футов длины, обладает головой совершенно особой формы и пастью, усаженной зубами. Долго не знали условий жизни этого кита. Среди китобоев и вообще среди моряков давно ходили легенды о существовании в глубинах океанов гигантских головоногих осьминогов и каракатиц, называемых моряками— кракены. Китобои утверждали, что, охотясь за кашалотами, они убеждаются в близком присутствии стада этих животных потому, что на поверхности океана плавают обрывки гигантских щупалец спрутов и каракатиц, но им не верили. Однако теперь ученые убедились, что рассказы китобоев были правильными. Действительно, кашалот питается гигантскими головоногими, живущими на больших океанских глубинах и никогда не приближающихся к берегам Теперь установлено, что длина щупальцев таких кракенов достигает 12 метров. Один такой экземпляр был замечен в Саргассовом море в Атлантическом океане.

Вот почему кашалота можно очень редко встретить в прибрежных водах. Охота кашалота за кракенами поразительна по той страшной силе и по тем условиям, в которых она происходит. Нырнув на глубину, где плывет гигантский спрут, кашалот вступает с ним в смертельную борьбу. Если ему не удастся оторвать щупалец, в который он вцепился своею пастью, то спрут в свою очередь может обвить его своими щупальцами и задавить, не давая возможности подняться на поверхность. Так как тело головоногих резинообразное и оторвать от него кусок чрезвычайно трудно, то природа снабдила кашалота пастью, играющей роль плоскозубцев, которые, зацепив коническими зубами щупалец спрута, дают возможность кашалоту быстро оторвать его и, вырвавшись из смертельных объятий своего врага, подняться на поверхность. Кашалот жестоко истребляется китобоями, ибо в нем находятся драгоценное масло — спермацет и очень дорогое благовонное вещество, называемое амбра.

Ненасытная жадность человека, технические усовершенствования китобойного дела, создавшего ныне вместо старого ручного гарпуна мощную гарпунную пушку, приводят к тому, что количество китов на нашей планете уменьшается с каждым десятилетием, и, может быть, недалеко уже время, когда об этом удивительном животном можно будет только читать в книгах ^[136].

Мы шли самой серединой моря, и берега скрылись из наших глаз. Мысленно мы переносились в знойную Аравию, в ее прибрежные провинции Ямен, Ассир, Гейджас. Там сейчас находились наши враги — турки и их германские инструкторы, но туда мы могли перенестись только в мечтах.

Подходя к Суэцу, мы вновь увидели берега справа от нас Высокой синеватой шапкой показалась из-за горизонта гора Синай. Когда смотришь на нее с моря, чувствуешь какое-то разочарование. Неужели с этой, сравнительно маленькой, горы были даны человечеству Заповеди Ветхого Завета: «Аз есмь Господь Бог твой да не будут тебе бози инии разве мене». Едва мелькнет такая мысль, и сразу чувствуешь ее убожество. Ведь Господь Бог велик везде, и заповеди, данные миру, вечны, откуда бы они ни были даны до наших дней глухому человечеству.

Только что мы с моим приятелем, лейтенантом Гессе, увлеклись философскими разговорами на церковно–исторические темы, как нас оторвал голос сигнальщика: «Неприятельский корабль справа на крамболе». Мгновенно оба мы впились в наши цейсовские бинокли, передав дежурным орудиям (мы были в «готовности № 4», т. е. имея на каждом борту по два 6–дюймовых и 76–мм орудия заряженными) приготовиться открыть огонь. Под самым берегом шел одним курсом с нами монитор; на его корме ясно был виден красный флаг. «Турки, очевидно турки, — мелькнула мысль, — но ведь у турок здесь не может быть монитора». Губы прижались к рупору переговорной трубы, вот–вот сорвется роковое слово «залп». В эту минуту флаг на «противнике» развернулся, и мы и сигнальщики увидели, что это английский монитор, но… под коммерческим флагом Мы с Гессе переглянулись и оба поняли взаимные мысли: «Не судьба нам на бои».