На веки вечные

– Я хочу решительно напомнить суду и присутствующим, что мы здесь находимся для того, чтобы разобраться с преступлениями, совершенными главными немецкими военными преступниками против человечества. И в нашу задачу не входит расследование внешней политики других государств. Еще раз напоминаю: суд уже отверг этот так называемый документ как фальшивку! Его муссирование можно воспринимать только как крайнее неуважение к суду! Крайнее неуважение и заведомую провокацию!

Неожиданно поднялся помощник американского обвинителя Томас Додд.

– Я поддерживаю советского обвинителя. К тому же адвокат всячески уходит от ответа на вопрос: откуда и как к нему попал этот документ?

– Единственное, что я могу сказать, – пробормотал Зайдль, – что он передан мне заслуживающим доверия представителем союзников.

– Кем конкретно? – не отступал Додд.

– Этого я сообщить не могу, – поджал губы Зайдль. – Документ передан мне на условиях сугубой конфиденциальности.

– Суд удаляется на короткое совещание, – решительно объявил Лоуренс, видимо, понявший, что ситуацию нужно срочно выправлять.

За столом советских обвинителей в перерыве шел нервный разговор.

Руденко, барабаня пальцами по столу, чуть слышно сказал:

– За ним, этим Зайдлем, кто-то явно стоит… Кто-то им двигает… Кто? Неужели американцы? Черт, и Филина, как назло, нет! Что он там забыл в Москве!?

Лорда Лоуренса, когда суд вернулся после короткого перерыва, было не узнать. Он выглядел сердитым и решительным, каким его мало кто доселе видел.

– Суд постановляет, – сурово глядя на Зайдля, провозгласил он. – Означенный документ не может быть показан свидетелю и фигурировать на суде ввиду того, что его происхождение является не установленным. Продолжайте свой допрос, господин адвокат, но не вздумайте снова вернуться к данному вопросу.

Зайдль скосив глаза на скамью адвокатов, нашел Олафа. Тот едва заметно, одобрительно кивнул – дело сделано.

Постскриптум

Как писал в своих мемуарах премьер-министр Великобритании (1940–1945) Уинстон Черчилль, тот факт, что такое соглашение между Берлином и Москвой оказалось возможным, означал провал английской и французской дипломатии: не удалось ни направить нацистскую агрессию против СССР, ни сделать Советский Союз своим союзником до начала Второй мировой войны. Тем не менее, и СССР нельзя назвать однозначно выигравшим от пакта, хотя страна получила дополнительные два года мирного времени и значительные дополнительные территории у своих западных границ.

В результате пакта Германия в 1939–1944 годах избежала войны на два фронта, последовательно разгромив Польшу, Францию и малые страны Европы и получив для нападения на СССР в 1941 году армию, имевшую два года боевого опыта. Таким образом, главной выигравшей от пакта стороной, по мнению многих историков, можно считать нацистскую Германию.

«Советская историография», издательство РГГУ, 1992 год

Глава XV Подсадная утка

А генерал Филин в это время попал в Москве в весьма напряженную и опасную ситуацию. Сталин, и без того придававший суду в Нюрнберге огромное значение, после речи Черчилля в Фултоне усилил свое внимание к процессу.

Черчилль явно вывел его из себя. Он даже дал интервью газете «Правда» на сей счет, что случалось с ним крайне редко. И Филин хорошо запомнил слова вождя, который сказал, что расценивает последнюю речь господина Черчилля, произнесенную в Соединенных Штатах Америки, как опасный акт, рассчитанный на то, чтобы посеять семена раздора между союзными государствами и затруднить их сотрудничество. Дальше Сталин был совсем суров: «По сути дела господин Черчилль стоит теперь на позиции поджигателей войны. И господин Черчилль здесь не одинок, – у него имеются друзья не только в Англии, но и в Соединенных Штатах Америки».

Что касается Нюрнберга, то здесь цель была одна: процесс должен быть успешно завершен. Те задачи, что поставлены перед советской делегацией, должны быть выполнены. Выполнены безусловно.