На веки вечные (ЛП)

И вот я сидел в старом побитом шевроле «Монте Карло», в каком-то переулке в Детройте, в половине второго ночи, вокруг меня клубился дым косячка, который тлел в пепельнице. Фонари или не работали, или слабо мигали, создавая в ночи эффект замедленной съемки. Мимо меня проехал красный классический двухдверный «бьюик», длинный, как боевой корабль, и его аж трясло от басов. Окна были закрыты, из-за тонированных стекол на меня с любопытством глядели два человека. Когда они проезжали рядом, всего в двух футах, не больше, то притормозили. Сердце у меня выпрыгивало из груди, пульс участился, в животе все переворачивалось. Мои глаза встретились с глазами водителя. Я не кивал ему и не отворачивался. Казалось, прошла целая вечность, пока он не повел подбородком в мою сторону, мотор взревел, и машина скрылась за углом.

Где-то вдалеке я слышал выстрел. Сирены. Смех, который доносился из того дома, где Алекс покупал наркотики. Я понял, что это тяжелые наркотики. Это был не тот дом, куда идешь, чтобы купить пакетик травки.

Проехала еще одна машина, и на этот раз водитель не затормозил и не посмотрел на меня. Прошло пятнадцать минут, но казалось, что целый час. Наконец, появился Алекс, он шел медленно, как будто украдкой, с расслабленной усмешкой на лице. Он упал на сиденье водителя, поискал ключи и откинул голову назад.

— Веди ты, — сказал он, — я под кайфом.

— Ладно. Не знаю, правда, куда ехать, — я вышел из машины и обошел ее, пока Алекс перелезал на мое место.

— Нет проблем. Я знаю, где мы. Просто я слишком взвинчен, чтобы водить.

— Что за наркота? — из меня выскользнул вопрос. Я ничего не мог поделать, и был рад, что задал его.

— Какая разница? Я же тебе не предлагаю. Ты слишком хорош для этого дерьма.

— Есть разница. Ты на чем сидишь?

Он фыркнул.

— Чувак, ты с какой планеты? Как думаешь, что за наркоту я стану покупать в таком доме, в таком районе? Ты что, «Копов» не смотришь?

— Крэк?

— Да... сэр, — он выдохнул. — Злишься, бро?

Он наклонил ко мне голову и улыбнулся.

— Не злюсь. Просто волнуюсь.

— Не надо. Я же немножко, чтобы успокоиться.

— А в чем дело?

Я очень мало знал об Алексе. Только то, что внутри него был большой темный омут, и то, что он принимал наркотики, чтобы избавиться от боли, о которой я никогда не узнаю, от тихих голосов, которых я никогда не услышу. Даже при том, что он любил потрепаться и обсудить со мной личные подробности — обычно речь шла об их приключениях с Эми — были вещи, которые он никогда не обсуждал.

— Жизнь, чел. Просто жизнь.

Он уставился в окно, стал смотреть на темные, полуразрушенные дома. Иногда указывал мне, в какую сторону повернуть.

— Я вырос в этом городе, чел. Никогда не уезжал и не собираюсь. И мать выросла, и отец.

— Да? — я чувствовал, что назревает признание.

— Да. Я знаю его. В смысле, Детройт. Его мрачные секреты. То, о чем ты даже и представить не можешь. Тебе тут не место. А мне — место.

Он покосился на меня.

— Просто заканчивай образование, чел, и вали отсюда. Не погружайся в мой мир. Не кури мою травку. Не пей мое пиво. Не слушай мои секреты. Они тебя заживо сожрут. Просто затянут.

— Доверься мне чуть больше, бро, — я узнал улицу и, свернув на нее, медленно поехал. — Что тебя гложет?

Алекс не отвечал почти в полмили.

— Я влюбляюсь в Эми, чувак. Помнишь о соглашении, которое я заключил с ней? Я не могу рассказать ей. Не знаю, как. Я думал, мы только трахаемся, но тут нечто большее. Я не могу ей сказать, потому что она не хочет этого. Она так хороша, Кейд. Правда. Ты ее не встречал, но это правда. А та ее идея о книге? Это дерьмо сводит меня с ума, но я люблю это. Мне нравится дразнить ее этим. Я хочу, чтобы она написала ее. Хочу, чтобы она стала потрясающим писателем. И она станет. Но если я признаюсь, что случайно, мать твою, влюбился в нее, она все прекратит. Она не захочет встречаться с наркоманом, который сидит на крэке.

Он говорил, как будто каши в рот набрал, не своим голосом с этим детройтским акцентом.

— Она точно знает, кто я, и не хочет быть частью этого.

— Откуда ты знаешь?

— Я ее спрашивал, думала ли она о том, что между нами может быть нечто большее. Не сработает, она сказала. Она курит просто ради удовольствия. Когда она закончит обучение, то все это бросит, и у нее будет настоящая работа, настоящая жизнь. Она так сказала. Для нее это просто студенческие забавы. А для меня это не так, и она это знает. Для меня это жизнь. Все, что мне светит.

— Но это же не обязательно, Алекс, — я завернул, подъезжая к нашей квартире. — Ты талантливый художник и чертовски хороший басист. Ты можешь выступать больше, если попробуешь. Найти хорошую группу.

Он вяло покачал головой.

— Не-е. Я по дороге с катушек съеду. Твою мать, через неделю я загнусь от передоза. Хотя, группа — это неплохо. Всегда хотел поиметь двух телочек за раз. Хотя Эми против. Я спрашивал.

— Чувак, не пугай меня. — У меня сердце из груди выпрыгивало.