На веки вечные

Джексону было пятьдесят три года. Он начинал как периферийный юрист в штате Пенсильвания, сделал себе имя на защите профсоюзных работников, был искренним сторонником «нового курса» президента Рузвельта. Еще более головокружительную карьеру он продолжил в Вашингтоне, став министром юстиции. Газеты даже писали о нем как о будущем президенте. Он был прямым и честным человеком, отстаивавшим свою линию даже тогда, когда она не совпадала с официальной. Многие называли его идеалистом, но идеалистом именно американского толка – он верил, что американская демократия выше всего и весь остальной мир должен равняться на нее и принять превосходство Америки как данность. Как многие американские провинциалы, он был человеком с довольно ограниченным кругозором, практически не выезжал за пределы Америки. Он даже потерял за ненадобностью несколько лет назад свой паспорт, который был необходим для выезда за границу, и после назначения главным обвинителем ему пришлось срочно делать новый.

Джексон веровал в правосудие и жестко критиковал тех, кто считал, что суды над военными преступниками должны быть лишь ширмой для физического уничтожения врагов. «Если мы хотим просто расстреливать немцев и избираем это своей политикой, то пусть так и будет, – говорил он. – Но тогда не прячьте это злодеяние под видом вершения правосудия». Воинственный идеалист, Джексон видел предстоящий процесс как суд над зловещими силами всемирного масштаба, во время которого он лично поразит их и предстанет перед всем миром в роли настоящего американского героя. При этом Джексон плохо представлял себе, с кем ему придется иметь дело. Желая самого настоящего судебного процесса, он не допускал мысли, что подсудимые посмеют вступить с ним в спор. В этой связи агент Гектор напомнил, что, будучи министром юстиции, Джексон запретил ФБР прослушивание телефонных разговоров и был очень горд этим решением. Однако прослушивание все равно продолжалось. Так что между идеальными представлениями Джексона и реальной жизнью всегда существовал вполне определенный зазор…

Филин побарабанил пальцами по столу. Идеалисты, особенно воинствующие, народ непростой. Имея с ними дело, надо всегда быть готовым к сюрпризу. Идеалист может быть способен на подвиг, а может не понимать элементарных вещей.

Надо было признать, что работу по поиску документов гитлеровского государства американцы поставили на широкую ногу. Каждой армии был придан специальный персонал, предназначенный для захвата и охранения вражеских архивов. Этот персонал насчитывал сотни специалистов. Такая забота о вражеской документации объяснялась не только желанием тщательно подготовить обвинение против главных военных преступников, но в гораздо большей степени стремлением получить ценную информацию военного, экономического и разведывательного характера. Обнаруженные документы, иногда сразу на нескольких грузовых машинах, свозились в специальные центры, созданные в каждой армии. Здесь документы сортировались, регистрировались, систематизировались.

В штаб-квартирах армии, в правительственных зданиях и резиденциях нацистских главарей было обнаружено огромное количество правительственной, партийной, военной, личной и другой документации. Их находили зарытыми в землю, спрятанными за фальшивыми стенами, в соляных копях, шахтах, колодцах и других тайниках. По сообщениям агентов во Фленсбурге был захвачен архив Верховного командования германских вооруженных сил с директивами по плану «Барбаросса», в Марбурге – архив МИДа, в Фешенгайме – архив верховного командования вермахта. В Баварских Альпах были найдены документы главного командования воздушным флотом, которым руководил Геринг. В Восточной Баварии в одном из старых замков за фальшивыми стенами был найден архив Розенберга, включая его дневники и переписку по делам нацистской партии. В подвалах Платерхофа в Оберзальцбурге был обнаружен архив адъютанта Гитлера Шмутца с планом операции «Грюн» по захвату Чехословакии… В подвалах Государственного банка в Кёльне среди бумаг банкира фон Шредера были найдены его письма на имя Гиммлера, изобличающие немецких промышленников в соучастии в военных преступлениях…

Сотрудники Джексона, сообщал все тот же Гектор, уже приступили к просмотру документов, собранных в главных армейских центрах их сбора. Там заранее были созданы специальные полевые команды и назначены связные офицеры. Тонны немецких документов сортировали, а потом те, которые казались наиболее важными, пересылались в главный аппарат обвинения США, который пока размещался в Париже. Там документы регистрировались и передавались в аналитическую группу отдела документации, где решался вопрос, будут ли они представляться в качестве доказательств на предполагаемом судебном процессе. Отобранные документы передавались в специальный документальный центр коллегии обвинителей США. Здесь они переводились на английский язык, подробным образом описывались, с них снимались фотокопии, а подлинники запирались в сейф.