На Великой лётной тропе

— Говори лётным, что живут теперь в Гостеприимном два братца — Флегонт-младший и Флегонт-старший. К младшему можно всегда, а старшего бойтесь — ядовит. Дай всем адрес: «Флегонт-младший, кузнец».

Велик лётный путь, а вести по нему идут медленно, только шагом, с остановками, и много надо времени, чтобы разнести новый адресок по всему пути. Приходит однажды вечером в Гостеприимный стан лётный-новичок и зашёл не от кузни, а с другого конца. И когда спросил Флегонта, ему показали на новый дом под железной крышей.

Шасть лётный к воротам, стучит, не сообразил, мало терт был, что за друг купец лётному каторжнику. Встретил его сам хозяин:

— Кого надобно?

— Флегонта.

— Я Флегонт.

— Товарищи адресок к тебе дали, нельзя ли схорониться?

— Вона какое дело. Прошибся ты, голубчик, я не принимаю. Мой младший братец, кузнец, тож Флегонтом зовут, может, он такими делами займуется. Толкнись к нему! — посоветовал Флегонт.

Видит лётный, что попал впросак, подобрал полы — и бежать, а старший Флегонт пошел к младшему.

— Брось молот, поговорить надо, — сказал он.

— Говори. — Младший опустил молот и отер пот.

— Таким-то ты делом занимаешься… Не знал, не думал, что родной братец способен.

— Говори прямо, чего исподтишка кусаешь? Какие дела?

— Сам знаешь, сам.

— Ну?

— Преступников укрываешь. Даве один ко мне: адресок-де ему товарищи дали на имя Флегонта. Прошибся молодчик, беспременно к тебе надо было.

— Укрываю, да.

— Выдам, берегись!

— Попробуй!

— Кликну понятых, поищем и найдем того бродяжку.

— Ищи, но знай, брат, что сделаю я из твоей башки подкову! — Застучал молот, завертелось под ним раскаленное железо, гуще, чем искры от него, посыпались проклятия Флегонта-младшего Флегонту-старшему. — Промой сильней свое золото. В крови оно, в крови… Промой его своими слезами!

— Молчи! — завизжал старший. — Выдам, выдам!

— Дешево не продавай, проси больше, чай, родная кровь.

— Дай сто рублей, молчать буду.

— Возьми! — Младший схватил горячую полосу и сунул ее под нос старшему. — Выжгу глаза, видеть их не могу.

Отшатнулся старший и с визгом: «Выдам, выдам!» — ушел из кузни.

Через несколько дней к Флегонту-младшему нагрянули стражники и приказали:

— Собирайся!

— Куда?

— К начальству на допрос. Не пойдешь добром, приказано доставить силой.

Кузнец выхватил из горна накаленную добела железную полосу — и под молот. Играла левая рука полосой, правая била ее молотом, валил от кузнеца пар. Летели огненные брызги водопадом и проклятия потоком. Проклинал Флегонт землю, которая носит разные исчадия, и небо, которое не упадет на их головы.

Один из стражников потянул кузнеца за фартук:

— Бросай молот! Запирай кузню!

Двинул Флегонт стражника ногой, и отлетел тот в угол.

— Вяжи его! — закричал стражник своему помощнику. — Кандалы ему!

Подскочили оба к Флегонту с револьверами.

— Руки вверх!

Бросил кузнец свой молот, с размаху поднял накаленную полосу и описал ею огненный круг.

— Убью, гады!

Присели стражники, на четвереньках выползли из кузни, а Флегонт закрыл железную дверь и припал к ведру с холодной водой.

Крупные капли грязного пота выступили на лице Флегонта, грудь вздыхала редко и тяжело, а плечи дрожали буграми мышц.

— Братец, родной братец… — сказал кузнец, потом откинул космы волос и опять принялся нагревать железную полосу.

Сквозь шум мехов и грохот своего молота он слышал гул и говор народа, сбегавшегося к кузне, слышал крикливые приказания стражников:

— Тащи хворосту, дров! Выживем огнем!

— Огнем… Он всю жизнь в огне, этим его не возьмешь, — подал кто-то из толпы насмешливое замечание.

— Тащи, черти! Всех отправим в кутузку. Чего стоите? В тюрьму захотели? Живей шевелись! — командовали стражники.

Росли кучи сухого валежника, охватывали кольцом кузню.

— Довольно! Эй, керосину! У кого есть?

— Нету у нас, летом какой керосин, освещаемся солнцем.

Но у Флегонта-старшего нашелся керосин, им и побрызгали валежник.

Затих говор. Ждал кузнец, что дым и пламень хлынут в кузню, задушат его, как зверя в клетке. Гремел он молотом, торопился по привычке закончить работу. В стене зашевелились камни, выпал один, другой, образовалась дыра, но лом ковырял еще и дыра ширилась.

«Ловушку делают, пусть, через нее я и уйду», — думал кузнец.

Еще несколько минут молчания, потом окрик стражника:

— Сдаешься?

Кузнец не ответил.

— Сдавайся. Все равно возьмем. Хуже будет.

— Молчи, грязная душа, заткни глотку! — Еще крепче сжал Флегонт-младший полосу, которая светилась белым огнем, мелкие искры прыгали от нее.

Стражник поджег хворост, туча черного дыма и пламени охватила кузню. Стоял Флегонт, видел перед собой дыру, в которую тянулся к нему жадными языками пламень, едкий дым перехватывал горло.