На верхней границе фанерозоя (о нашем поколении исследователей недр)

Галя была хорошим программистом, и буквально через два-три месяца у нас была готова стартовая версия собственного программно-методического комплекса «Геоэкономика», который сразу выдавал десятки необходимых отчетных таблиц по районам и комплексам и соответствующие графические приложения. Оставалось лишь снабдить все это небольшими пояснениями, и отчет был бы готов. Причем все расчеты выполнялись максимально объективно и качественно. Зная как выполнялись аналогичные оценки в других организациях, могу сказать, что над соответствующим объемом работ трудилась группа примерно из пяти человек в течение года. И если в процессе расчетов поступала какая-то другая дополнительная информация, требующая учета (а такое бывало нередко), то на корректировку результатов даже по небольшому району уходили месяцы. И конечный результат все равно оказывался лишь условно корректным и субъективным.

Исполнители, зная о неизбежных своих промахах, старались представлять лишь финальные цифры, опуская промежуточные величины, чтобы их нельзя было проконтролировать. И потом при дополнительных запросах заказчиков находили тысячи причин, чтобы не представлять дополнительные данные расчетов. Когда саратовский институт НВНИИГГ был назначен головным по этой проблеме и организации из соседних с Саратовской областей вынуждены были представлять им свои отчеты, практически все они были «слепыми» и абсолютно непригодными для применения. При грамотном использовании нашего комплекса вся работа для крупного региона занимала три-четыре дня при участии всего один-два опытных специалистов. И это при том, что полученные результаты были абсолютно прозрачными и проверяемыми, и не надо было «прятать концы а воду», как до сих пор делает большинство специалистов по геолого-экономической оценке. А вообще-то целесообразность геолого-экономической оценки ресурсов под большим вопросом. На ранней стадии геологической изученности все эти величины умозрительные. По-хорошему, аналогичные расчеты следует делать только при подготовке проекта разработки уже разведанного месторождения. Все остальное – от лукавого.

При выполнении всех этих работ я числился на полставки ведущего научного сотрудника в Саратовском НИИ и по преимуществу контролировал Галины расчеты да поначалу писал текстовые части отчетов. Общались, в основном, по электронной почте. Примерно раз в месяц на выходные я ездил на поезде 8 Саратов, чтобы на месте разобраться в каких-то нестыковках и проблемах. Галя вскоре под моим научным руководством защитила кандидатскую диссертацию по данной тематике в диссертационном совете при ВИЭМСе.

А мне тоже стало жалко оставлять эту область, поскольку достаточно детально в ней разобрался, а многие полученные нами результаты представляли научный и методический интерес. В результате я написал две монографии по данной тематике, последняя из которых «Стоимостная оценка недр» имела серьезный коммерческий успех. Всевозможные посреднические фирмы «накрутили» свои проценты, и я встречал в интернете предложения о продаже этой моей книжки перекупщиками по цене 840 рублей за один экземпляр.

Эти работы фактически были в некотором смысле стартом новой учебной дисциплины под названием «Экономическая геология», которую я по инициативе декана Геологического факультета МГУ им. М.В. Ломоносова Д.Ю. Пущаровского начал с 2005 года читать в Московском университете. Первый в России учебник для вузов по этой дисциплине мы выпустили в прошлом году (2006) в соавторстве с ведущим ученым в данной области – Тертом Александром Андреевичем из Новосибирска. Мне приятно вспоминать, как на моем недавнем юбилее в Доме ученых на Пречистенке он в своем поздравлении образно озвучил историю того, как мы нашли друг друга: «Я всю жизнь занимался экономическими проблемами, – говорил он, – и начал со временем интересоваться их приложением к геологии. А в это время Юрий Петрович со стороны геологии двигался в сторону экономических проблем в недропользовании. И тут мы встретились».

И хотя в настоящее время я работаю преимущественно в своей базовой сфере: занимаюсь проблемами геологии и геофизики, мне жаль оставлять открывшуюся для меня благодаря «Саратовским страданиям» новую научную область хотя бы потому, что здесь я могу общаться с такими замечательными людьми. Да еще надо учить новое поколение молодых геологов в своем родном университете этой новой дисциплине.

НЕУЖЕЛИ «ДРУГ СТЕПЕЙ КАЛМЫК» МЕНЯ ЧИТАЕТ?

И назовет меня всяк сущий в ней язык,

И гордый внук славян, и финн, и ныне дикой

Тунгус, и друг степей калмык…

А. С. Пушкин

Странно вспоминать Пушкина в контексте моего повествования, не правда ли? Но почему-то эти строчки пришли на ум после одной любопытной истории.