На вершине мира

Сегодня его настроение переменилось. И не потому, что Клементина вернулась. Эта новая, более спокойная девушка отличалась от строптивой дикарки, которая вчера открыла ему дверь и ускользнула от него при первой же возможности. Внутренний голос, или же инстинкт, подсказывал, что ей необходимо дать двадцать четыре часа, которые она вымаливала. Жучок определил ее местонахождение в Лилиак-Клоуз. Несколько запросов – и Карим установил, что она дружит с семьей, которая живет там. Вчера они праздновали день рождения своего сына. Карим решил дать Клементине шанс и не стал вмешиваться.

А когда она вернулась, что-то в его душе тоже изменилось. Что-то, что он не хотел выставлять напоказ. Не теперь, когда ему надо выполнить миссию и доставить невесту в Растаан, тем самым успокоив ее отца, – по крайней мере, в этом вопросе.

Они задерживаются менее чем на сутки. Пришло время отправиться в путь.

Но не тут-то было. Карим понял это секунду спустя. Он убедился в своих подозрениях, в очередной раз выйдя во двор. Машина Клементины увязла в снегу. Колеса до середины утопали в пушистом белом одеяле, а тропинку замело. Сад стал белым. Да, от ее авто сейчас мало проку. Хорошо, что у него полноприводный внедорожник. Если бы только удалось вывести его на дорогу. Но двигатель «мини» напрочь отказался заводиться. Каждый раз, когда Карим поворачивал ключ зажигания, слышался скрежещущий звук – последние вздохи старенькой машины. Она трещала и захлебывалась, а потом умолкла. Карим выругался и в отчаянии ударил ладонями по рулю.

– Какая-то проблема? – Клементина наклонилась к окну, нахмурив брови.

– Можно и так сказать. – Карим в очередной раз попытался завести машину. Но двигатель даже не пискнул. – Эту машину не сдвинуть. Не сегодня, уж точно, – неохотно признался он, посмотрев на темнеющее небо.

– Может, я сяду за руль, а ты толкнешь?

– Стоит попытаться.

– Хорошо. – Клемми поспешила к водительскому сиденью. – Пусти меня за руль, и я… Ох! – Она ступила на обледенелую тропинку, запорошенную снегом.

Взвизгнув, девушка попыталась сохранить равновесие, но это было невозможно, поскольку ноги ее разъехались в разные стороны. Подвернув одну ногу, она приземлилась на мягкую подстилку из снега.

Глава 4

– Карим!

Ее крик о помощи был искренним, он натянул нервы Карима до предела, заставив его вылететь из машины так быстро, как позволяла его реакция.

– Клементина…

Она попыталась встать, но снова поскользнулась и со стоном упала.

– Где больно? – спросил он.

– Лодыжка… – Клемми закусила губу, кивком указав на правую ногу. – Я упала и подвернула ее…

Карим провел рукой по ее ноге, слегка нажимая. Внутри его шла борьба с пламенной реакцией, обжигающей нервы.

– Встать можешь?

Он знал, что его тон слишком резок и груб, но это помогло ему справиться с собой. Клемми бросила на него неодобрительный взгляд, горделиво вздернула подбородок, а ее губы сжались.

– Могу попробовать.

Из упрямства она проигнорировала руку, которую Карим протянул ей, оперлась о бампер машины и медленно поднялась. Но как только девушка ступила на поврежденную ногу, стон вырвался из ее груди.

– Тихо… – Карим подхватил ее, прежде чем она упала. Его руки обвились вокруг ее тела. – Давай попробуем дойти до дома.

Он чувствовал, как все в ней противится его близости, как напряжено ее тело. Но потом, видимо поняв, что без его помощи ей не справиться, Клементина расслабилась. Карим был рад кружащемуся снегу, то и дело попадающему в лицо, и тому, что приходится концентрировать свое внимание на том, куда надо ступать. Это отвлекало его от мягкого и теплого женского тела. Аромат ее кожи дразнил его, а волосы, мягкие, словно шелк, прикасались к его щеке.

Карим не знал, что он испытал – облегчение или разочарование, – когда внес девушку в гостиную. Он положил Клемми на небольшой диван, не заботясь о том, что поспешность и резкие движения могут быть расценены как желание поскорее избавиться от ноши. А он желал этого, но не потому, что Клементина слишком тяжела. Ему приходилось носить вещи и потяжелее, и на гораздо большие расстояния. Но ничто еще не заставляло его сердце биться так сильно. Дыхание Карима было на пределе, будто он только что пробежал марафонскую дистанцию.

– Я сниму твой ботинок.

«Хорошо, что на лодыжке нет пульса», – подумала Клемми, когда Карим склонился над ее ступней, развязывая и осторожно стягивая ботинок. Иначе у него не осталось бы сомнений в том, какой эффект производит на нее его близость, как его прикосновения разгоняют ритм ее сердца.