На вершине отчаяния (СИ)

Осмотр врача, часовая лекция Миррона на тему, какой он дурак, и едва приглушенная лекарствами боль вымотали его до предела. Врач, поняв, что его пациент только из вежливости сохраняет видимость сознания, всадил ему в задницу последний укол, убрал инструменты, и удалился, пообещав вернуться в полночь и повторить все процедуры заново.

Едва за ним закрылась дверь, Зарим со вздохом облегчения вытянулся на постели.

— Хорошо, когда ничего не болит.

Миррон промолчал, зная, что его сочувствие брату не нужно. Лишь удобнее устроился в кресле, приготовившись бдеть у постели всю ночь. Так как о наемной сиделке не могло быть и речи, а о трех женщинах, что проживали в доме, Зарим не хотел даже слышать. Невестку он просто не любил. Люсиль на дух не выносил, а Ниррану боялся. Что она с ним делала, никто не знал. Но с тех пор, Зарим избегал лисицу как чуму заразную и старался не оставаться ней наедине, под любым предлогом таская за собой внука как сабачонка на веревочке. А когда того не было вот как сейчас, его место занимал Миррон.

— Спать будешь? — спросил Миррон, видя, что Зарим не спит.

— Нет. Надо подумать.

— Ты еще способен думать после таких транквилизаторов? Что он тебе хоть вколол?

— Я откуда знаю. У меня что глаза на затылке? А ты разве не смотрел?

— Нет. Зачем? Он врач, наверное знает что делает?

— Наверное? Так ты что не знаешь кто он? И откуда? — Зарим дернулся, но зафиксированная на растяжках и гирях нога не дала вскочить с постели и бежать за лекарем, чтобы вытрясти из него всю правду.

— Ты же не хотел мага Жизни. Вот Ниррана и привела кого-то из своих знакомых. Так что не дергайся.

Зарим промычал нечто нечленораздельное и успокоился.

— Как у нее с Люсьеном?

— Никак. Он сбегает, стоит ей показаться на горизонте, и несет всякую чушь, едва я завожу с ним разговор на эту тему, а у нее между прочим все признаки на лицо. Видел как она швырнула Кима Харрану? Я уже отдал приказ страже, чтобы охраняли детскую. Это я говорю на случай если ты вздумаешь отдать повторный приказ.

Зарим молчал, обдумывая ситуацию. А ситуация была очень серьезной. Вот только как объяснить это Люсьену. Не тащить же его силком в спальню Нирраны. Не так поймет.

— Может ты сам? — Неуверенно предложил Миррон и закрыл голову руками. Опасаясь, что Зарим швырнет в него чем ни попадя, чтобы не на каркал.

— Хвала Небу я не способен передвигаться ближайшие две недели. Так что увольте.

— Для этого не надо никуда передвигаться, и Ниррана не так много весит.

— Убью, если ляпнешь, при ней об этом.

Миррон сначала думал, что ослышался. Неужели это паника в голосе Зарима? А когда понял, что не ошибся, захохотал, да так заразительно, что Зарим не утерпел и тоже рассмеялся.

— Что могло случиться такого, чтобы ты стал шарахаться от женщин как от прокаженных? Я не узнаю тебя Зарим.

— Кстати о женщинах. Поставь охрану и у моей спальни. Не хочу чтобы сюда пробралась Люсиль. Удрать не смогу, поднять руку на женщину не посмею, а последствий не хочу.

Миррон кивнул, а в глазах заблестели смешинки.

— Так это правда?

— Что, правда? — Зарим притворился что не понял вопроса, но куда он денется от Миррона. За окном только занималась вечерняя заря, а им еще ночь коротать вместе, так что хочешь не хочешь придется или врать или увиливать, чтобы избежать настырных вопросов.

— Ты влюбился?

— Не хочу об этом говорить. Лучше позови ко мне Люсьена. Вот с ним и поговоришь, втолкуешь что к чему, да и я вставлю пару слов, чтобы соображал быстрее, а от меня отстань. Все равно ничего не скажу. И не делай такие глаза. Ставки принимать не буду.

Миррон ушел искать Люсьена, а Зарим отвернулся к окну и уставился на заснеженный сад. Скоро придет весна. Снег стает, потекут ручьи и застучит по подоконнику капель. Весна для двуликих, особое время года. Время, когда все чувства обостряются и любовь толкает их на всякие безумства. Если бы Ниррана подождала до первой оттепели. Тогда у Люсьена не было бы шансов устоять против ее зова. Ни у кого бы не было. Ибо это действует на всех одинаково. И на него в том числе, даром, что больше не двуликий. Но он бы великодушно ушел в сторону, так сказать, освободив дорогу молодым. Но когда безумие спрашивает разрешения, чтобы прийти в гости. Оно просто накрывает разум, путая мысли, чувства и повергая душу в черную бездну небытия.

— К..гх..м… — Тихонько кашлянули у него над ухом. — Я не вовремя?

Зарим обернулся. У кровати стоял Зураб, неуверенно вертя в одной руке бутылку доброго вина, а в другой два бокала.

— Зураб? — Удивился Зарим. — Ты что-то хотел?

— Да. Хотел. — Зураб подтянул ногою стул и сел, поставив бутыль и бокалы прямо на простыни. — Поговорить, если ты не против.

Зарим не был против. Наоборот, он был несказанно рад, что сын наконец поборол свою неприязнь и созрел для откровенного разговора.

— Тогда наливай. — Улыбнулся Зарим. — И распорядись, чтобы принесли еще. Ночь будет долгой.

Зураб тоже улыбнулся и выудил из-за пазухи еще три бутылки точно такого же вина.

Глава 8