На вершине власти

Все выходило у этого майора легко и просто. Агафонов, позавидовав в душе такой определенности, кивнул. История с Хомутовым довольно темная – и чем быстрее сотрутся следы этого человека, тем лучше.

85

В президентских покоях было сумрачно и тихо. На низком столе черного дерева с золочеными львиными лапами, уставленном блюдами, горели, потрескивая, свечи, тени плавали по стенам, придавая ощущение нереальности происходящему.

– Ожидайте здесь! – сказал Хусеми Амире, указав на широкий, обитый светлой замшей диван у стола, после чего вышел, оставив девушку в одиночестве.

Рабочий день Амиры закончился, и она собиралась домой, когда в блок вошел Хусеми и, спросив ее имя, увлек за собой. Ничего не объяснив, он проводил ее в президентские покои и теперь оставил одну. Неожиданно открылась дверь, и в полумраке возник президент Фархад. Амира вскочила – этот человек показался ей призраком. Мерцающие язычки свечей отбрасывали желтые блики, и казалось, что лицо президента искажают жуткие гримасы. Это продолжалось недолго – Хомутов вышел из тени, и лицо его приняло обычное выражение, он улыбнулся гостье, сказал почти добродушно:

– Добрый вечер! Рад видеть вас здесь!

Амира по-прежнему смотрела с тревогой, но Хомутов почти не различал ее черт. Сделав широкий жест, он пригласил ее присесть, но девушка все еще стояла неподвижно, и Хомутов, взяв ее руку, едва ли не насильно усадил ее на диван, сам тоже сел, но не рядом, а так, что между ними оставалось свободное пространство, откупорил бутылку и, разливая в бокалы темное пахучее вино, сказал со знакомой улыбкой:

– Вы недавно работаете во дворце. Или я ошибаюсь?

Он оставил бутылку, повернулся, блеснули зубы.

– Вы, однако, немногословны, как я успел заметить.

Амира сбросила, наконец, оцепенение, осторожно сказала, стараясь не смотреть предателю в глаза.

– Я действительно работаю здесь всего несколько недель, товарищ Фархад.

– А прежде чем занимались?

– Училась в университете.

– Закончили обучение?

– Нет, – покачала головой Амира и пояснила – теми же словами, что и в службе безопасности, когда проходила проверку.

– Я надеюсь, что еще успею закончить учебу А сейчас мне надо поработать – если уж представилась такая возможность.

Хомутов придвинул бокал.

– Давайте немного выпьем.

– Это алкоголь?

– Да. Вино.

– Я не имею права. Это запрещено.

– Кем? – сделал удивленные глаза Хомутов.

Он ожидал, что Амира скажет – им, президентом страны, и тогда он ответит, что, раз запретив, может и отменить запрет, но Амира строго проговорила:

– Кораном.

Хомутов смешался, не зная, что возразить на это, но свой бокал уже вертел в руке, и отставить его в сторону означало – потерять лицо Поэтому он сказал, сузив глаза.

– В этой стране законы устанавливаю я, – и умолк, ожидая, как поведет себя Амира.

Девушка, поколебавшись, протянула руку к бокалу. Хомутов перевел дух и повторил свое предложение:

– Всего несколько глотков!

Тени окружали Амиру со всех сторон Хотелось рвануться, закричать, но она не смела – сидела, сжавшись, стараясь не смотреть на президента.

Хомутов поднялся из-за стола, включил приемник. Он был настроен на европейскую станцию – полилась мелодия, не похожая на джебрайскую. При звуках музыки президент замер, плечи его ссутулились, Амира глядела ему в спину, чувствуя, как что-то просыпается в ней. Она скользнула взглядом по столу, увидела нож из столового прибора, схватила его быстрым мягким движением – но это было вовсе не то. Она провела пальцем по короткому лезвию с тупым зазубренным концом, и отложила нож в сторону. Хомутов обернулся, согнал с лица задумчивость, сказал негромко:

– Славная музыка Правда, Амира?

Девушка промолчала. Хомутов вернулся к столу.

– Я пью за вас, Амира. За ваши глаза, ваши руки, ваши губы.

Он готов был, похоже, перечислять и дальше, но оборвал себя, поймав на мысли, что такого рода застольных речей произносить не умеет. Они должны быть по-восточному цветисты, пространны и образны. Тогда он просто повторил:

– За вас. Амира.

Девушка отставила свой бокал и внезапно сказала с непонятной Хомутову решимостью:

– Мне надо выйти ненадолго. Прошу меня извинить.

– Пожалуйста! – Хомутов поднялся, улыбаясь.

Амира вышла из столовой, миновала кабинет, приемную, вскочившего при ее появлении Хусеми, и оказалась в коридоре. Сейчас она твердо знала – Аллах с нею, никогда больше ей не удастся остаться лицом к лицу с предателем, без всякой охраны. Она вбежала в медицинский блок, ее сменщица удивленно подняла голову, но Амира бросила ей отрывисто:

– Я на минуту, – и скрылась в смежной комнате, где прятала в укромном месте свой револьвер.

Хомутов вышел в приемную следом, Хусеми приподнялся, ожидая распоряжения, и Хомутов буркнул, досадуя неизвестно на кого:

– Ступай, проследи, чтобы не сбежала. Дикая какая-то особа.

Амира уже извлекла из тайника сверток с оружием, как вдруг распахнулась дверь. Она испуганно оглянулась и увидела Хусеми. Тот стоял, покачиваясь и держа руки в карманах брюк.

– В чем дело? – спросила девушка разом упавшим голосом, пряча сверток за спиной.

– Товарищ Фархад недоволен тобой, – сказал Хусеми.