На войне Дунайской

Так они и беседовали, пока майор Чиляев не прислал вестового с устным приказом капитану Петушкову: всем охотникам немедленно убираться восвояси, под укрытия ложементов второй линии.

* * *

В течение дня турки сосредоточились на исходные рубежи для атаки Шипкинских высот. Вражеские батареи пристреливались к гребню перевала и к артиллерийским позициям русских. Ружейный огонь был только на стыке ополченских рот с отрядом князя Святополка-Мирского, на крайнем левом фланге русских, где колонна аскеров пыталась пробиться в ущелье — в обход Шипки.

Ночь прошла неспокойно. Охотничьи команды ополчения лазили ночью к лагерю низама для наблюдения возможных перемещений войск противника. Но турецкие палатки стояли на месте.

В 10 часов утра 9 августа разразился бой. Главные силы корпуса Сулеймана-паши начали штурм, который не прекращался до 14 августа. Даже ночью не остывали жерла пушек. Когда ружейная стрельба стихала, убирались тела убитых и раненых. С рассветом Шипку снова окутывал дым канонады.

В первый день штурма жаждущий победы Сулейман-паша бросил против Шипки 27 тысяч аскеров, оставив в резерве только три тысячи человек. Как нескончаемая туча красноголовых муравьев лезли турки по крутым скатам Балканских высот, но, встреченные шквальным огнем и грохочущим смерчем камней, откатывались назад, залегали в лощинах, чтобы по первому зову сигнального рожка снова броситься вперед с возгласами «алла-алла!»

К исходу 9 августа пехота низама закрепилась в Ключевом овраге, где находился источник жизни шипкинского отряда — родник.

В полночь майор Чиляев вызвал охотников Караева и Тимофеева к себе в блиндаж.

— Как дела, други? — задал он обычный вопрос. Еще не зная, для чего вызвал их командир дружины, Дудар ответил, что дела плохи и надо любой ценой отбить родник.

— Осмелюсь доложить вашему высокоблагородию свой план захвата Ключевого оврага, — с жаром говорил Караев. — Дозвольте нам с унтер-офицером Тимофеевым набрать отряд охотников в сто пятьдесят человек. Мы хорошо знаем все скрытые подходы.

И Дудар рассказал о своем плане.

За полчаса до рассвета неслышно подойти к оврагу с восточной и западной сторон. К этому времени две роты 3-й дружины выдвинутся на линию ночных секретов. Караев даст сигнал белой ракетой. В этот миг Центральная батарея откроет стрельбу через овраг по основной линии турецких позиций, две роты ополченцев крикнут «ура», а охотники ворвутся в овраг.

— Пусть они, ваше высокоблагородие, как можно злее горланят «ура» и стоят на месте. Остальное мы сами сделаем. Турки побегут на свою главную позицию, уверен. Как выбьем их, даю красную ракету, и тогда две роты займут позиции в Ключе.

Чиляев задумался. Риск немалый! Но оставлять солдат на голодном пайке воды — страшное дело. Вероятно, турки и закрепились там, чтобы уморить жаждой защитников перевала.

Майор был несколько озадачен инициативой охотников. Он вызвал их с другой целью — разведать, не передвигаются ли обозы турок в западном направлении — к Ловче. Но перспектива возврата водного источника заставила отложить пока все прочее. К тому же ополчение ежедневно получало донесения о фланговых движениях турок от Владикавказско-осетинского полка. Для Чиляева, как и всех офицеров отряда Радецкого, на первом плане было создание прочной обороны Шипки.

— Позвольте, — спросил майор, глядя на часы, — когда же вы успеете набрать сто пятьдесят охотников? Уже второй час ночи.

— Они набраны, господин майор. Нужно только ваше разрешение. А насчет «ура» их благородие капитан Петушков уже условился с пятой и шестой ротами.

— Почему капитан не прибыл лично?

— Ваше высокоблагородие, — ответил Фома, — их благородие по приказу вашего высокоблагородия находятся на ночной рекогносцировке.

— Ну, с богом! — ответил командир дружины. — Выбьете турок, считайте, что новые кресты уже висят на вашей груди.

— Р-рады стараться! — молодецки гаркнул Фома за двоих.

Вылазку охотников, громовое «ура» ночью, когда было сравнительно тихо, аскеры приняли за атаку всего Шипкинского отряда и покинули не только Ключевой овраг, но и две соседние с ним высоты. Потери охотников унтер-офицера Караева были ничтожными — четыре легко раненных. Турки оставили в овраге около десяти трупов убитых.

Караев и Тимофеев оставались в овраге до утра 11 августа, вели наблюдение. На рассвете капитан Петушков вызвал их наверх. И когда друзья выбирались из оврага, начался решающий штурм Шипки — «адский приступ».

Турецкая пуля пробила руку Караева. Петушков приказал Дудару следовать с санитарным обозом в Гарбово.

— Я еще держусь на ногах и могу принести пользу, — ответил Караев.

С этого часа он, как унтер-офицер, выполнял различные поручения начальника штаба ополчения — бегал к брянцам, орловцам, на Центральную и «Крылатую» батареи.

Бывая на разных участках обороны, Караев, как никто другой из младших чинов, хорошо знал общую обстановку.