На войне и в тылу — по-фронтовому

Ворожейкин на нашем опорном пункте был не впервые. Его знали и уважали за храбрость, за доброе отношение к солдатам. В этот день мы его видели в последний раз. В очередном бою вражеская мина разбила наблюдательный пункт. Извлеченный из-под обломков, тяжело контуженный, командир продолжал руководить боем, пока прямое попадание мины не оборвало его жизнь.

Числа 11 октября немцы решили, видимо, окончательно разделаться с нами. Под прикрытием пулеметного и минометного огня пошла пехота и танки. Стена, под которой стоял пулемет Карпова, рухнула. Не стало еще одного нашего однокурсника. От нашей пулеметной роты осталось не более десяти человек и один мой «максим». В тот день близким разрывом снаряда меня контузило. Когда пришел в чувство, занялся лечением пулемета. Пробоины в кожухе забил палками и тряпками. Теперь можно вести из него огонь только короткими очередями.

13 октября вечером из контрольного пункта полка комбату сообщили, что утром немцы начнут наступление почти на всем фронте. А фашисты кричали нам из своих окопов: «Рус! Завтра будешь буль-буль Вольга!»

Осталось нас очень мало. Но мы помнили приказ: ни шагу назад. И когда утром началось наступление, наши поредевшие ряды не дрогнули…

«…14 октября и последующие пять дней, — пишет в своих воспоминаниях В. И. Чуйков, — были для нас наиболее тяжелыми за всю сталинградскую эпопею. Не выстояв в эти дни, мы оказались бы опрокинутыми в Волгу, а Сталинград был бы захвачен немцами».

На всем участке шли тяжелые бои. К нам на фабрику-кухню пробрались два бронебойщика. Притащили противотанковое ружье и несколько гранат. Мы отстреливались редкими выстрелами — берегли патроны. Но за ствол винтовки было невозможно взяться — обжигал. Не спасала даже накладка. Попавший в затвор песок не давал ему плотно закрываться, открывать приходилось, ударяя по нему кирпичом. И все-таки мы держались.

Из-под угла покосившегося деревянного дома, на расстоянии 100—150 метров, застрочил немецкий пулемет. Он бил в наш тыл. Я зарядил винтовку бронебойными патронами и выпустил их по цели. Вспышки прекратились. Вскоре к пулемету стал пробираться другой фашист. Я уложил и его.

Несмотря на все наши усилия, к середине дня немцы взяли котельную. Только одному красноармейцу Зайцеву удалось выбраться из нее живым. Без котельной мы были обречены: там остатки спасительной воды. Но атаковать нечем. Комбат послал связного с донесением. Часа через два к нам пришли на помощь автоматчики, их было не более десяти. Принесли патроны, гранаты, бутылки с горючей жидкостью. С криком «ура» мы бросились отбивать котельную. Завязался бой, немцы отступили.

Под вечер они снова пошли в атаку и опять вынудили нас уйти из котельной. Собравшись на фабрике-кухне, мы подсчитали свои силы. Их было мало. Подобрали последние патроны и гранаты. Воды и продуктов не осталось совсем. Яму со спасавшей нас жижей окончательно завалило.

Рано утром немцы стали забрасывать нас гранатами. Мы укрылись в подвале. Тогда к одному из его окон они подогнали танк и стали стрелять в подвал из его пушки. От близких разрывов у многих из нас из ушей и носа пошла кровь, пороховой чад забивал дыхание. Казалось, ничего не осталось здесь, кроме удушливого газа, дыма и густой пыли. И фашисты пошли в очередную атаку.

Но мы были живы. Мы знали, что за Волгой для нас земли нет. Помню, как обрадовались случайно найденной гранате. Мы подсадили Бочкарева в окно, и сильным броском он точно метнул ее под гусеницу танка. Немцы не ожидали такого, даже не стреляли по Бочкареву, а потом открыли беспорядочный огонь из автоматов. Но граната сделала свое дело. У танка лопнула гусеница, и он уже не мог больше двигаться.

Прошли сутки, вторые, третьи.

Много лет спустя в своих воспоминаниях Ф. Н. Смехотворов напишет:

«Особенно ярко проявился героизм, стойкость и мужество бойцов дивизии в бою за здание фабрики-кухни. Восемь бойцов 184-го пулеметного батальона — Виктор Карташев, Алексей Бочкарев, Виталий Бутаков, Аркадий Мышкин, Борис Кузнецов, Сергей Кобелев, Михаил Петухов и Василий Пьянков — в течение пяти суток, окруженные со всех сторон гитлеровцами, без пищи и воды вели бой с превосходящими силами противника. Они вышли победителями: опорный пункт — дом фабрики-кухни не сдали, стойко обороняли его, пока не подошло подкрепление. Они отбили все атаки немецко-фашистских захватчиков. В этом неравном бою особенно отличился пулеметчик сержант Виктор Карташев. Он один уничтожил более 50 гитлеровцев».

Наши силы были окончательно на исходе, когда подошло подкрепление.