На войне и в тылу - по-фронтовому

Уточняли: где же, в каком здании находится штаб фон Засса. Смирнов и Шишкин рассказали: когда с них сняли повязки в штабе начальника гарнизона, на противоположной стороне улицы они увидели дом из темно-красного кирпича. Разведчикам удалось установить точное расположение штаба.

Теперь надо узнать подходы на железнодорожных путях. Оказалось, что путь бронепоездам преградили 16 вагонов. Их решили вывести за семафор. Разведчики сообщили, что некоторые вагоны стоят на земле, скаты врезались в мерзлую землю. А до немецкого дота — метров пятьдесят. Надо скаты откирковать, вагоны поставить на рельсы, и только лишь тогда можно вывести вагоны.

Вместе с командиром бронепоезда идем докладывать командиру дивизиона капитану Б. А. Текучеву. Борис Андреевич встречает нас улыбкой и протягивает бумагу. Это приказ о присвоении мне строевого звания старшего лейтенанта. Институт военных комиссаров, введенный в начале войны, был теперь упразднен. Должность комиссара заменена должностью заместителя командира по политической части. И я теперь — тоже заместитель командира бронепоезда по политической части. Другое воинское звание, но это чисто внешнее различие не меняло сути моей комиссарской деятельности — быть достойным полпредом партии в армии.

Евликов докладывает об итогах разведки, о проклятых 16 вагонах на пути.

— Нужны добровольцы. Трудное и опасное дело.

Обращаюсь к Текучеву:

— Товарищ капитан, разрешите возглавить добровольцев.

— Не разрешаю, — почти резко говорит командир дивизиона. — Нет крайней необходимости.

— Но…

— Никаких «но»! И, пожалуйста, лишний раз не напоминайте мне, что посылаю людей на опасное задание. Иначе начну думать не о выполнении боевого приказа, а о том, что у добровольцев есть отцы и матери, что их ждут. Что сами солдаты — это юноши, только начинающие жизнь…

Добровольцы нашлись. Ночью ползком добрались до места. Кирками очистили скаты, руками убрали землю с пути. Потом с помощью домкратов поставили на рельсы вагоны.

Вагоны надо было убрать с путей: очистить дорогу к станции. И ведь не простое это дело подобраться к ним бронепоезду в пятидесяти метрах от немецкой артиллерии. Обнаружат — расстреляют в упор, прямой наводкой.

В этой операции многое, очень многое зависело от находчивости, смелости бригады бронепаровоза — старшего машиниста Василия Калина, помощников машиниста Михаила Савоськина и Павла Сафонова. Все они — коммунисты, испытанные в боях, большие мастера своего дела.

Вместе с нами поехал и Текучев. Помощник машиниста освободил с левой стороны паровоза сидение для командира дивизиона. Я — в первой площадке.

С большой осторожностью пробирался бронепоезд. Снег замел пути, на каждом метре могла взорваться мина. Зенитчики на открытых площадках притаились с гранатами и автоматами в руках, готовые отразить неожиданное нападение. Но вот уже в темноте можно различить силуэты вагонов. Помощник командира железнодорожно-восстановительной команды младший сержант А. Думенко ползком пробрался к составу. Вернувшись через несколько минут, доложил:

— Вагоны порожние и на ходу. Попробуем взять все.

Осторожно сцепили бронепоезд с составом и потянули. Раздался скрип и лязг, бронепоезд задрожал, но потом тихо пошел вперед. Какова же была наша досада, когда на разъезде обнаружилось, что вывели всего десять вагонов, шесть остались на путях. Пришлось все начинать сначала.

Бронепоезд идет вперед. Неожиданно взрыв — мина! Меня сильно тряхнуло, ударился затылком о броню. Несколько минут ничего не видел. А когда пришел в себя, бросился к телефону.

— Что? — спросил я, услышав голос Калина.

— Командир дивизиона контужен. Старший лейтенант Евликов ранен.

— Что с паровозом?

— Ставить надо на рельсы. Есть повреждения: оборвало водоприемную трубу. Закрыл тендерный запорный клапан. Надо спешить. Вызвал по рации черный паровоз и восстановительную команду.

Поздно было размышлять, почему прошли вагоны и мина не взорвалась, а сейчас вот сбросила с пути скаты бронепаровоза. Надо срочно принимать меры, чтобы выйти из опасного места. Немцы уже всполошились, в небе одна за другой взлетали ракеты, затрещали пулеметы, осыпая нас градом пуль. Обнаружив бронепоезд, по-видимому, решили, что это — десант.

Капитан Текучев сидел на снегу — его защищала от вражеских пуль куча угля. Около него хлопотала фельдшер Александра Струк. «Небольшенькая» девушка, она удивительно соответствовала моим представлениям о «сестре милосердия»: добрые глаза, мягкий украинский говор.

— Как капитан? — обращаюсь к ней. На мой вопрос тихо, но внятно ответил сам Текучев:

— Капитан жив. Надо вот что…

И он приказал артиллерийский огонь пока не открывать. Вспышки пламени могут демаскировать нас и служить хорошей целью для противника. Экипажу вооружиться гранатами, автоматами и окапываться по всем правилам обороны.

Все попытки немцев атаковать бронепоезд отбивались шквальным огнем.