На войне как на войне

Капитан Югов сам чувствовал, что сильно перестарался вечером. Хорошо майору Угрюмову. У него здоровья на три войны хватит. Может каждый вечер потреблять лошадиную дозу спиртного, а утром как огурчик. Мамонт, а не майор — так его порой и зовут в управлении. Сам Угрюмов это объясняет знаком зодиака, под которым родился. Козероги могут пить без конца, пить всю жизнь, спаивать других толпами, но на них это сказывается мало. Иные знаки зодиака уже подберут себе места или в могиле, или в психушке, а Козерогу все равно — его выпивкой не прошибешь. Единственно, нос слегка сизеет. Но это, как говорится, издержки производства.

Окончание прошедшего вечера вспоминалось с трудом. Из ресторана вышли поздно. Но, кажется, еще до ухода он, капитан, выскакивал на крыльцо, смотрел, как Ангелов садится в такси с двумя шлюхами. А может быть, собирался выскочить. Точно он не помнит. Не помнит и того, что ходил ночью проверять — дома ли Ангел. Аркадий сказал об этом майору Морозу только потому, что проснулся на скамейке во дворе Ангела. Только у соседнего дома — через двор. Проснулся и первым делом проверил пистолет. На месте. Не украли у пьяного и не потерял. Тогда успокоился. И не мог сообразить, как сюда попал и зачем. На окна Ангела он посмотрел. Это точно. Света в окнах не было. Впрочем, к тому времени уже рассвело и свет зажигать было ни к чему. Добравшись до дома, Югов попытался уснуть. Но долго спать мешало похмелье. А потом и ругань поднявшейся ни свет ни заря жены. А потом позвонили дежурные из машины «прослушки». Они всю ночь сидели на месте. И сообщили, что слышали странный шум. А потом погас сигнал связи с «жучком».

Но это уже была причина, чтобы заняться делом и отвязаться от жены. Или хотя бы показать ей, что напиться он был вынужден — работа такая. Что с бабы возьмешь — она не понимает...

Попить пива по дороге в управление Югов не решился. Надо было подписать у заместителя начальника управления шифротелеграмму в Москву. Полковник после доклада поймет вчерашнее, но не одобрит сегодняшнее продолжение, если капитан зайдет к нему с запахом. Хотя можно перед ним и отработанный вариант разыграть. Дескать, специально для московских гостей выпить следует. Однако это тоже не сразу.

Так Югов и сделал.

Полковник, недобро хмыкнув, идею поддержал с неудовольствием, и только лишь потому, что она легко вписывалась продолжением во вчерашний день.

— Не переусердствуй...

— Я аккуратно, товарищ полковник...

По мере выполнения срочных служебных обязанностей — от текучки Югова никто не освободил — приближалось время возможности уйти со службы без контроля. А тогда уже здоровье подправить. И уже от предчувствия этого капитану стало легче.

Телефонный звонок на сотовик застал Югова уже на крыльце управления, когда он, доложив начальству, что уходит к московскому генералу, собирался свернуть в сторону совершенно противоположную — к недалекому кафе, торгующему по приемлемым ценам.

— Слушаю, капитан Югов.

— Аркадий... Я только что из конторы Захватова...

— Привет, Петрович. Что вынюхал?

— Принял он меня. Только не сразу. Сначала с каким-то мужиком долго беседовал. На кавказца похож. Из кабинета выходил и вернулся с большой пачкой баксов в руке. По ситуации я понял, что баксы для того мужика. Наверное, отдал...

— Выглядит лет на сорок пять, крепкий и — одновременно сухощавый. На пружину чем-то похож. Стрижка короткая. В себе уверен. Взгляд слегка высокомерен. Бабы на таких с разбега кидаются. И внешность опасностью отдает. Этот?

— Да. На таких кидаются. И с такими предпочитают не связываться.

— Он там и должен был быть. Спасибо.

— Это не самое интересное.

— Что еще?

— Сегодня ночью ограбили контору Захватова. Из соседней бойлерной проломили стену в его кабинет, вскрыли сейф. Увели шестьдесят тысяч баксов.

— Телефонный аппарат случайно не прихватили? Там был вмонтирован «жучок», который сейчас не подает признаков жизни.

— Не знаю. На столе у него аппарат стоит. Может, успел другой поставить?.. Не знаю... Но он об этом сказал как бы между делом. Полчаса мне плакался, что его со всех сторон кредиторы обложили, а теперь еще и ограбление. Думаю, сказал бы и про аппарат. Он вообще очень разговорчивый был, возбужденный. Слишком много для себя говорил. Не привычно как-то.

— Хорошо, Петрович, спасибо.

— Не торопись. Раз уж попросил меня... Еще один маленький момент.

— Что?

— Я же Михалыча хорошо знаю... Мы с ним четыре года в одном кабинете просидели. Не так он себя вел... У меня осталось ощущение, что он подозревает о моей миссии. Свидетельство о смерти я, правда, показал, он, как положено, поздравил, но это его не убедило. Я уверен. Что-то он в уме держит...

— Знал о «жучке» в телефонном аппарате?

— Может быть.

— И сам снял его?

— Может быть.

— А может так быть, что он сам кого-то послал деньги выкрасть?