На войне с Понтиаком, или Тотем медведя. Повесть о краснокожих и красных мундирах

Когда в ответ Роджерс рассказал о своих целях, вождь произнес речь, в которой запрещал англичанам двигаться дальше. Внезапно глаза его остановились на майоре Хистере, который только что вышел их своей палатки, чтобы присоединиться к совету. Речь вождя внезапно прервалась, и он, внимательно глядя на седого офицера, спросил – не тот ли он вождь, который жил в большом доме с двумя деревьями в стране сенека.

– Я жил там, – ответил майор, сильно удивленный этим вопросом.

– Хочет ли мой брат из дома с двумя деревьями пройти через страну оттавва?

– Да. Я это и делаю, – был ответ.

– Ради мира или ради войны? – лаконично спросил дикарь.

– Ради мира, – ответил майор Хистер. – Война закончена, и мы идем, чтобы предложить французам мирно передать эти форты англичанам.

– Угх! Это хорошо! Пусть мой белый брат идет с миром, потому что Понтиак знает, что язык его прямой, и то, что он сказал, всегда правда.

С этими словами гордый вождь, сопровождаемый свой свитой из дикарей, покинул лагерь, и больше никто не видел ни одного индейца до самого прибытия в Детройт, хотя, как впоследствии стало известно, сильный отряд воинов Понтиака поджидал их в устье реки Детройт, удерживаемый от нападения на флотилию только приказом своего предводителя.

Ни майор Хистер, ни полковник Роджерс не знали, что теперь можно ожидать от этого могучего вождя, который явно был против их продвижения. Последний не мог его вспомнить, даже встречаясь с ним или беседуя, хотя после того, как он принял командование над фортом Детройт, Понтиак нанес ему несколько визитов, каждый раз говоря о своей крепкой дружбе со старым солдатом, который всегда относился к его народу с большим уважением и был честным. Иногда, правда, Понтиак говорил майору о грубом произволе со стороны других английских офицеров и их жестоких солдат, и о толпах бессовестных торговцев, наводнивших страну. Он говорил, что, если все это будет продолжаться, индейцы восстанут против захватчиков и сотрут их с лица земли.

Полностью поняв положение дел, но бессильный изменить что-то, выходящее за рамки его полномочий, майор Хистер постоянно обращался к сэру Уильяму Джонсону, умоляя его посетить западные окраины и использовать все свое влияние, чтобы притушить растущее недовольство. Сэр Уильям с большой помпой сделал это в 1761 году, как раз во время, чтобы с помощью щедрых подарков и еще более щедрых обещаний предотвратить общее выступление алгонкинских племен. Мир таким образом был восстановлен, но ненадолго, потому что в течение года агрессия со стороны белых стала еще более явственной, а положение индейцев более отчаянным, чем прежде. Понтиак пропал из окрестностей Детройта, и в течение многих месяцев майор Хистер его не видел. В то же время он хорошо знал о жестокостях по отношению к индейцам, и предвидел, что скоро с их стороны последует ответ, и действовать они будут жестоко, в соответствии со своей кровожадной натурой. Не желая сражаться на стороне беззакония и насилия, он в конце концов уговорил сэра Джеффри Амхерста освободить его от своих обязанностей. Прошение было удовлетворено, и в конце 1762 года его сменил майор Глэдуин, известный как храбрый воин, не терявшийся при необходимости решать вопросы при разрешении вопросов с индейцами. Хотя отставка майора была принята, некоторые вопросы на несколько месяцев задержали майора в Детройте, и весной 1763 года он все еще оставался в этом пограничном форте.

ГЛАВА

VIII

ДОНАЛЬД ПУСКАЕТСЯ В ОПАСНОЕ ПРЕДПРИЯТИЕ