На волнах оригами

На нем было меньше всего атрибутики, цепей, заклепок и шипов. И где-то с середины концерта он оставался в простой черной майке и такого же цвета штанах, которые были заправлены в высокие ботинки, ибо, как я подозреваю, ему банально было жарко. Келла так мощно молотил по своей барабанной установке, с такой энергией, силой и точностью, что был весь мокрым. При этом на лице его отражалась вся гамма эмоций: от бесшабашной радости до дикой ярости. Кажется, он даже подпевал Кею – микрофона на нем, правда, не было. Зато его техничность потом долго расхваливали.

Келлу снимали с классных ракурсов, и на экране он выглядел не так, как в жизни: суровый, с сильными рельефными руками, сосредоточенный на музыке – он казался не тем самым синеволосым разгильдяем, а настоящим профи, который знает толк в музыке.

Самым пугающим был Филипп в своем фирменном ужасающем гриме, делающем его похожим на ожившего мертвеца с провалами глазниц. На сцене просыпалось его темное «я». Оно выползало наружу и отрывалось – другого объяснения поведению плюшевого мишки я просто не могла найти. Он держал в руках огромную пушку, из которой расстреливал зал огнем. Он же оказался в толпе – прыгнул в нее со сцены, и зрители удерживали его на руках, словно вода – лодку. Как потом пояснил по телефону Антон, сие действо называлось стэйдж-дайвинги и у рок-музыкантов было в почете. А я в шутку попросила передать Рэну и Арину, что если они будут так махать головой во время выступления, она у них отвалится и укатится, на что Тропинин заявил, что это называется «хэдбэнгинг» и он – обязательный атрибут рок-концертов и вообще «классная вещь».

Концерт действительно получился отличным, и о нем много писали и говорили, хотя не обошлось и без недоброжелателей, как это обычно бывает. Однако, несмотря ни на что, «На краю» пророчили отличное будущее. И мне оставалось только радоваться за Антона, грустить по нашему расставанию и беззвучно шипеть на всяких там восторженных девиц, которые писали о своей невероятной любви к Кею. Хотя, с одной стороны, я, конечно, прекрасно понимала, что любят они лишь его сценический образ, а не живого человека, скрывающегося за броским псевдонимом, со всеми его многочисленными тараканами. Однако все равно делиться своим Антоном ни с кем не хотелось.

После концерта ребята почти сразу отправились в Германию, где на одной из студий должны были работать над новым альбомом, после которого Андрей собирался организовать турне по европейским городам – завоевать зарубежный рынок было его, как он говорил, первоочередной задачей. Казалось, всего лишь – им нужно записать альбом, что тут особенного, но парни тратили на это все свое время и силы, понимая, что от этого самого альбома зависит их музыкальное будущее. Они постоянно пропадали в этой самой студии, придумывая аранжировки и ища нужное звучание, и Кей усиленно работал над лирикой – он писал много, но многое ему и не нравилось. Кажется, он хотел сделать что-то по-настоящему стоящее, а оттого нервничал. Однажды они едва не подрались с Келлой, которого он достал с очередной барабанной партией, и только вмешательство других парней не дало состояться грандиозной драке, ибо Келла разозлился ужас как. Как потом сдал друзей Фил, им помог помириться лишь алкоголь и, подозреваю, в больших количествах.

Так мы и жили – я осталась дома, а Антон – в Германии, но почти ежедневно разговаривали или же просто переписывались, рассказывая друг другу обо всем, что происходит.

А еще у меня появился недруг.

Время стало моим врагом.

Сразу после того, как Тропинин уехал, оно издевательски медленно тянулось, и я не знала, куда себя деть – так скучала. Хорошо, что рядом со мной была неунывающая Нинка, которая, казалось, совершенно забыла о Келле, по привычке своей меняя парней, как перчатки, и веселясь то с одним, то с другим и разочаровываясь в них с удручающей частотой.

Время я победить не могла и потому стала искать способы укротить его, ускорить.

Так, насмотревшись на Нинку, которая во время нашей практики в августе отправилась на курсы по вождению, согласившись вдруг на машину, я тоже решила чем-нибудь заняться и записалась неожиданно самой для себя в «Современную школу танцев». Сначала мне хотелось заниматься современными танцами, но волею судьбы вышло так, что записалась я на пол дэнс.

Когда об этом узнала Нинка, она хохотала как безумная. Сама она, в отличие от меня, обладала хорошей физической подготовкой и часто, правда, по настроению, а не по расписанию, посещала тренажерный зал.

– Моль вернется, а ты ему стриптиз танцевать начнешь? – веселилась подруга, глядя на многочисленные синяки на моих ногах. Я всего лишь пару раз сходила на занятия, но они не замедлили появиться – мне объяснили, что это нормальное явление.

– Танец на пилоне – это форма акробатики, – морщась от ноющей боли в мышцах, заявила я, повторяя слова своего тренера. – Никак не связана со стриптизом.