На волнах страсти

Он был одет почему-то совсем не так, как должны одеваться принцы во время дворцовых торжеств. На нем был обычный наряд жокея. Белые бриджи, высокие черные сапоги, короткая, до пояса, ярко-красная куртка, расстегнутая вверху, под которой виднелась обычная спортивная майка с изображением лошадиной головы на груди. А главное, у прекрасного принца с красивой атлетической фигурой было весьма знакомое лицо. Лицо человека, мечтавшего появиться в качестве автора на обложке любовного романа. Ее это даже не удивило. Она предчувствовала, что это будет именно так. Роберт улыбнулся, протянул к ней руки и сказал своим бархатисто-сексуальным и, одновременно, жестко-решительным голосом, исключающим любую возможность сопротивления и отказа.

— Анна, дорогая, я ждал тебя всю жизнь. Я был заколдован злым волшебником, который предсказал, что волшебство исчезнет, как только ты пересечешь порог этого зала. И вот ты здесь, рядом с моими придворными, которые были заколдованы вместе со мной. Ты спасла всех нас. Я хочу, чтобы мы никогда не разлучались отныне. Я полюбил тебя с первого взгляда и надеюсь, что ты не откажешься принять в дар мое сердце, мою шпагу и мое королевство.

Ну как можно было отказать столь решительно настроенной царственной особе? Тем более, во сне? Конечно, Анна немного растерялась от неожиданности, но, как современная девушка, имеющая университетское образование и опыт работы в международном центре, быстро пришла в себя. Конечно, она не изучала дворцовый этикет, но этого и не требовалось. Ведь речь шла об обычных человеческих чувствах. Перед ее Величеством Любовью все равны. Она сделала шаг вперед, и их губы слились в долгом и сладостном поцелуе. Это и был самый красноречивый утвердительный ответ. А поцелуй был совсем таким же по вкусу, как при расставании у входа в отель.

Потом он пригласил ее на танец, и она вдруг обнаружила, что оказалась в очень оригинальном и красивом, белоснежном и эротичном свадебном платье, представляющем собой забавную комбинацию пышных кружев и полупрозрачных вставок из гипюра. Роберт тоже успел сменить одежду жокея на королевский наряд. На нем был белый мундир, в котором обычно появлялся на балах австрийский эрцгерцог, с голубой орденской лентой через плечо, темно-синие брюки с красными лампасами и черные лакированные ботинки с маленькими серебряными шпорами, мелодично звеневшими в такт его шагам, как колокольчики. Оркестр сменил мелодию, и они закружились в медленном вальсе под музыку Штрауса в центре зала. Их заразительному примеру последовали все те, кто был в зале, каким-то чудом мгновенно сменившие свои наряды на австрийские придворные костюмы начала двадцатого века. Какой сладкий и приятный «шоколадный» сон, с которым совершенно не хочется расставаться…

В это предрассветное время Роберт тоже видел не менее приятный сон. Правда, несколько иного рода, связанный с его литературными успехами. Он сидел на сцене за длинным столом, у микрофона, отвечая на вопросы многочисленных корреспондентов, заполонивших просторный зал. Проводилась пресс-конференция известного литератора, автора большой серии мужских любовных романов, открывателя нового и перспективного направления в художественной литературе. На нем был сшитый на заказ синий костюм в тонкую серую полоску из английской шерсти, а также голубая шелковая рубашка без галстука. Вместо галстука на шее небрежным артистическим узлом был повязан легкий шелковый шарф бледно-сиреневого цвета. Так сказать, дань богемной моде.

А рядом с ним сидела Она. Мисс Очарование, Мисс Вселенная, Мисс Божество. Его любовь — Анна. Ее золотисто-медовые локоны спадали волной на прекрасные обнаженные плечи, прикрывая тонкие бретельки весьма элегантного летнего платья престижного итальянского кутюрье. Из шелковой ткани кремового цвета, с едва заметной глазу вязью стилизованных розоватых цветов по полю. Изумрудные глаза Анны, покорившие его сердце, приковывали к себе глаза всех находящихся в зале мужчин. Он почти физически ощущал, как в воздухе сгущается мужская зависть к нему, к его успеху и в литературе, и в любви.

О том, что чувствовали присутствующие в зале женщины, он не думал. Когда Анна была рядом, другие женщины для него не существовали. Роберт уже понял, что не рожден быть верным последователем литературного отца комиссара Мегре. Ему не нужны 10 000 женщин. Ему нужна только она. Единственная и неповторимая. А он нужен ей. Так он считал, в упоении своими успехами во сне. Только он сможет раскрыть, оценить и взлелеять ее подлинные таланты. Воспеть ее физическую и духовную красоту на страницах своих бесчисленных романов, где она всегда будет оставаться главной героиней. И он сказал об этом присутствующим, встав с места и обратившись ко всему миру.