На восьми фронтах

— Мы вели огонь с расстояния подчас сто пятьдесят метров и не пробивали бронеколпаки. Представляете, наши снаряды делали в броне вмятины глубиной до восьмидесяти миллиметров! Но-лишь вмятины. Правда, сила их удара была так велика, что гитлеровские артиллерийские расчеты получали тяжелые контузии и оказывались небоеспособными. И еще. Тыловые двери и пулеметные казематы снаряды прошивали насквозь. Все это и позволило нам частью уничтожить, а частью пленить гарнизоны восьмидесяти таких укреплений.

Да уж, артиллеристам здесь пришлось поработать крепко!

* * *

С прибывшим из Москвы корреспондентом нашей газеты подполковником Л. А. Высокоостровским приехали на командный пункт командира корпуса генерала И. П. Рослого. Пока вспоминали с ним бои под Моздоком и Орджоникидзе, в блиндаж вошел член Военного совета 5-й ударной армии генерал-лейтенант Ф. Е. Боков. Он сразу же повел нас к командующему армией генерал-полковнику Н. Э. Берзарину, который, оказывается, находился в соседнем блиндаже.

Мы знали, что соединения 5-й ударной ведут тяжелейшие бои за Одером. Ведь враг по мере приближения наших войск к Берлину дрался все ожесточеннее. Активизировалась и его авиация, действующая с берлинских аэродромов.

Да, напряжение предельное. И все же Н. Э. Берзарин встретил нас с улыбкой, даже пошутил:

— А мы уж думали, что придем в Берлин без корреспондентов «Красной звезды». Даже горевали…

— Никакая сила нас с того берега не столкнет! — убежденно говорил он уже минуту спустя. — Переправляем сейчас на плацдарм артиллерию, саперные подразделения, танки, самоходные орудия…

— Нам член Военного совета сказал, что вы вроде бы получили телеграмму от маршала Жукова, в которой тот проявляет беспокойство за судьбу плацдарма, вставил я.

— Да, получил. Вот она, прочитайте, — подал нам командарм бланк телеграммы.

Маршал писал:

«Военному совету 5-й ударной армии, командирам корпусов и командирам дивизий 5-й ударной армии. На 5-ю ударную армию возложена особенно ответственная задача удержать захваченный плацдарм на западном берегу р. Одер и расширить его хотя бы до 20 км по фронту и 10–12 км в глубину. Я всех вас прошу понять историческую ответственность за выполнение порученной вам задачи и, рассказав своим людям об этом, потребовать от войск исключительной стойкости и доблести. К сожалению, мы вам не можем пока помочь авиацией, так как все аэродромы раскисли и взлетать самолеты в воздух не могут. Противник летает с берлинских аэродромов, имеющих бетонные полосы. Рекомендую: 1. Зарываться глубоко в землю. 2. Организовать массовый зенитный огонь. 3. Перейти к ночным действиям, каждый раз атакуя с ограниченной целью. 4. Днем отбивать атаки врага. Пройдет 2–3 дня — противник выдохнется. Желаю вам и руководимым вами войскам исторически важного успеха, который вы не только можете, но обязаны обеспечить. Г. Жуков».

— Вчера весь день провели на плацдарме, — сказал Берзарин. — Всем Военным советом, всем штабом, всем политуправлением… О телеграмме и требованиях маршала Жукова сейчас знает каждый боец и командир…

В это время связист доложил, что у телефона генерал Варфоломеев.

— Мой заместитель, — вполголоса пояснил командарм. Взял трубку. — Первый слушает. Где вы сейчас? У Антонова? Слушаю… — Сделал какие-то пометки по карте. Пообещал: — Сейчас дам команду. А вы подбодрите товарищей, объявите, что на врага будет обрушен огонь всей нашей артиллерии…

Приказ генерала Н. Э. Берзарина командующему артиллерией армии генералу П. И. Косенко был краток и категоричен:

— Через тридцать минут всеми имеющимися на этом берегу артиллерийскими средствами нанести массированный огневой налет на район рощи за Одером! Выполняйте!

И — нам:

— В этой роще замечено сосредоточение танков и бронетранспортеров противника. Ясно, что готовится новая атака на позиции триста первой стрелковой дивизии. Кстати, третья за сегодняшний день…

Мы спросили, не будет ли предоставлена нам возможность перебраться хотя бы на ночь за Одер и побывать в какой-либо дивизии армии.

— Я очень уважаю печать, — ответил Н. Э. Берзарин, — и понимаю ваши намерения. Но сейчас нельзя… Пока рановато. К тому же с часу на час положение может еще больше осложниться. Мы ждем вскрытия реки. А если это произойдет, то вы застрянете там на много дней. А газете, как я понимаю, нужны оперативные материалы… Знаете-ка что, напишите про командира девятьсот второго стрелкового полка подполковника Ленева. Вот уж кто достоин хорошего очерка в газете! Федор Ефимович, — обратился командарм к генералу Бокову, поговорите с корреспондентами, расскажите им о Леневе, а я пока займусь с триста первой стрелковой дивизией. Хорошо?

Генерал-лейтенант Ф. Е. Боков согласился и снова повел нас в блиндаж командира корпуса генерала И. П. Рослого. Того на месте уже не оказалось, он уехал к артиллеристам. Так что поговорить можно было без помех.

Прежде всего Федор Ефимович разложил на столике карту. Пояснил нам:

— Старая генштабовская привычка. Без карты — ни шагу…

И начал свой рассказ.