На все четыре стороны

– Та не сказывся я. – Меня начало разбирать от смеха. – Чого и вам бажаю.

– Що?

– Пришли уже, Агриппина Васильевна. Можно я войду в учительскую?

– Заходи уж.

Учителей уже нет, все разбежались по классам. В кресле сидит какая-то дамочка в джинсах и читает развернутую газету, лица не видно. В джинсах? Это в элитной-то школе?

– Привела, Ирочка. – Грипповина разве что заискивающе хвостом не виляет. – Вот Караваев, как вы и просили.

Дамочка с шумом свернула газету.

У меня вытянулось лицо от удивления. Ирина? В огромном красном галстуке и при комсомольском значке на… левой груди. В водолазке она классно смотрится. Я имею в виду Ирину, а не… впрочем, и она тоже.

– Здравствуй, Витя. Я старшая пионервожатая от городского комитета комсомола. Зовут Ирина, фамилия… кхм… Гагарина.

Да она издевается!

– А я – Витя Караваев-Таврический. Местный граф. Очень приятно.

– Караваев! Ты шо себе позволяешь?

– Спасибо, Агриппина Васильевна. Я сама справлюсь. Вы можете идти на урок.

– Смотри мне, Караваев, – по-змеиному прошипела Грипповина и помчалась… откручивать детям головы.

– И что мы такое исполняем? – фамильярно поинтересовался я у целой ста-аршей пионерской вожатой, с удовольствием плюхнувшись при этом на свободное кресло напротив. – Досрочный прием в пионеры? Полищук рекомендовал?

– Пошли на базу, мистер Таврический. – Ирина пружинисто встала с мягкого сиденья. – Вводные появились, не терпящие отлагательств, по дороге расскажу.

– Ну, пойдем, женщина-космонавт с красивым красным галстуком на… – Я вспомнил вовремя, что сальностей Ирина не любит. – На… шее. Может, и смогу тебе чем помочь.

– Сможешь, даже и не сомневайся.

Ирина накинула на плечи стильную короткую дубленку и вытолкала меня из учительской.

– Я на мотоцикле не поеду, – предупредил я. – Даже назло бабушке не буду уши морозить.

– Пешком! Пешком, мой юный граф!

Я фыркнул. Фальшиво, надо сказать. Моей детской составляющей всегда за счастье лишний раз послоняться по городу. Хоть зима и слякоть, все равно у нас есть чем полюбоваться, сколько раз ни проходи по одним и тем же улицам. А еще что мне сейчас нравится до одури – полное отсутствие рекламы! Господи, как же это классно! Люди, вы себе даже представить не можете, как эти цветные стенды и билборды засоряют чудесные виды прекрасного южного города. Я сказал «засоряют»? Ну, пусть так, хотя надо бы… через «и» в четвертой позиции. И «а» вместо «я»… ну, вы поняли где.

Говорите, реклама – двигатель торговли? А что, кроме торговли, других важных вещей вообще в мире не осталось? Зачем тогда ради этой самой купли-продажи похабят и убивают все мало-мальски прекрасное, чем люди с древнейших времен пытались окружить себя в местах своего компактного проживания?

Кто, интересно, хотел бы жить в квартире, стены которой обклеены были бы рекламой прокладок и средств от геморроя? Психов прошу рук не поднимать. Не хотите подобных интерьеров? А чего так? А город, получается, можно… засорять?

Когда уже дойдет эта очевидная истина до алчных и бестолковых мозгов?

Зато сейчас мой город чист и прекрасен ликом, как юная непорочная дева. Хотя, наверное, все же не дева, а отрок мужеского полу. Ключевое слово – «непорочный».

Руки бы этим торгашам поотрывать… в будущем.

Может, все-таки повнимательней прислушаться к предложению Дианы о прогрессорском вмешательстве в предстоящий бардак?

– У тебя лицо сейчас… как у Марлона Брандо, – неожиданно заявила идущая рядом Ирина. – Когда он крестного отца играл. Убить кого-то хочешь?

Я выразительно поджал губы и сощурился.

– Есть люди, которые дорого мне заплатят, – произнес хрипло.

– Не-а. Сейчас как раз и не похож, – бесцеремонно заявила Ирина. – Больше напоминаешь нахохлившегося цыпленка. Который прокурил свои голосовые связки за углом курятника.

Я не удержался и прыснул.

– Ну ты и скажешь!

– Дарю, записывай.

– Ладно. Расскажи лучше, что там за срочность у вас образовалось.

– А это наш куратор постарался. Торопит и ускоряет нас, ленивых бездельников. Дело чрезвычайно важности, а мы баклуши бьем. Нарбеков, понимаешь, на свободе гуляет, а мы спортом все себе занимаемся!

– Вы что, – испугался я, – Полищука в спортзал пустили? Вы с ума сошли?

– Не переживай. – Ирина вдруг наклонилась и подняла с земли крепкий каштан приличных размеров. – Гляди, какой красавчик! А Полищука… нет, не водили мы его в спортзал. В кабинете директора Дворца пионеров совещались.

– Ну и чего насовещали?

– А ты знаешь, он ведь дело предложил!

– Весь внимание.

– По предстоящей операции. Наша цель – подкинуть убийце наживку в виде мифических архивов. Делаем это через группу ветеранов, среди которых есть знакомый этого убийцы, так?

– Ну.

– Так вот, Полищук посоветовал при распространении дезинформации нашу причастность к Комитету не светить вообще.

– Ну, это хорошо было бы сделать, да только как? – скептически покачал я головой. – По какой «легенде» мы на этих ветеранов вышли? В телефонном справочнике нашли?