На все времена

Рейвен ворвался в двери зала как раз в тот момент, когда Абриэль вырвалась из ослабевших рук Мордеи и упала на колени, сотрясаясь в приступе неудержимого кашля. Элспет разрыдалась и обняла дочь; Мордея не шевелилась.

Рейвен подхватил Абриэль на руки и прижал к груди, ощущая бешеный стук ее сердца… и своего собственного.

– Ты не ранена, любимая? С тобой ничего не случилось? Абриэль покачала головой. Кашель постепенно унялся, но рука по-прежнему лежала на ноющем горле.

– У меня вся шея будет в синяках, но, спасибо маме, все обошлось. Пожалуйста, поставь меня на ноги, я пойду к ней.

Элспет стояла в стороне, обхватив себя руками и продолжая плакать. Женщины обнялись, громко всхлипывая. Все больше и больше людей появлялось в зале, окружая женщин и перешептываясь.

Рейвен перекатил Мордею на спину и увидел, что ее глаза невидяще уставились в потолок.

– Она мертва.

Элспет, охнув, подняла голову с плеча Абриэль:

– Но я не хотела ее убивать!

– Мама, ты спасала меня! И убила ее случайно, хотя она была страшной женщиной, готовой уничтожить всех, кого могла.

Элспет несколько раз кивнула и стала всхлипывать уже не так громко, особенно когда услышала голос мужа, после чего ринулась в его объятия и зарыдала с новой силой.

– Как Мордея пробралась в замок? – хрипло пробормотала Абриэль.

Рейвен выпрямился и обнял жену.

– Сервы успели прибежать как раз перед тем, как мы закрыли ворота. Ей было легко переодеться в такой же плащ, какой носят они. Во всем виноват я. Люди Терстана еще не прибыли, и я посчитал, что в замке все благополучно. – Он на секунду прикрыл глаза. – Из-за меня ты могла бы погибнуть.

– Не смей и думать об этом, – решительно заявила Абриэль. – Осада еще не кончилась.

– Стрел становится все меньше и меньше. Запасы их истощаются, а земля усеяна телами раненых и убитых. Нужно сказать де Марле, что его план не сработал. Посмотрим, что он сделает.

– Можно предложить ему отдать тело Мордеи, – выдохнула Абриэль, с содроганием глядя на труп. – Она была ему почти теткой. И я пойду с тобой.

– Абриэль…

– Как я могу быть вдали от тебя после того, что вынесла сейчас?

И Рейвену пришлось невольно согласиться.

Поднявшись на стену, Абриэль огляделась. Ей стало нехорошо при виде груд неподвижных тел, Лежавших на земле. Но когда она повернулась и взглянула на крышу замка, угол которой еще горел, и мужчин, лихорадочно передававших друг другу ведра, всякая жалость к врагам, имевшим глупость последовать за Терстаном, исчезла.

Примерно с десяток солдат из тех, которые еще оставались на ногах, опускали древки стрел в костер, специально зажженный для этой цели. Абриэль снова глянула в темное небо на низко нависшие черные тучи. Дождь – их единственная надежда на то, что крыша не загорится и замок уцелеет. Если пламя распространится дальше, им скоро придется покинуть здание.

– Терстан де Марле! – крикнул Рейвен.

Люди внизу приостановили свое занятие и обернулись к Терстану, щит которого неловко болтался на боку, больше не защищая своего хозяина. Рейвен понял, что Терстан ранен и удерживается на ногах лишь усилием воли.

– Вижу, твоя крыша пылает! – откликнулся Терстан со злорадным смехом. – Недолго ты продержишься, Сиберн!

– Гораздо дольше, чем тебе кажется, де Марле! У тебя почти не осталось людей, а огонь скоро погасят.

Абриэль оглянулась на крышу, гадая, правду ли говорит ее муж или блефует, чтобы обмануть врага.

– Я хочу отдать тебе женщину, которую ты считаешь теткой. Женщину, которую ты послал загребать для тебя каштаны из огня.

Терстан воткнул меч в землю и, пошатнувшись, оперся на него.

– Она потерпела неудачу?

– И еще какую! – негодующе вскричала Абриэль. – Я здесь, Терстан, жива и здорова!

Он низко опустил голову, осознав, что все его планы потерпели крах. Но все же, собрав остаток сил, прокричал:

– Ты изменница, Абриэль Харрингтон!

Она съежилась, услышав свою девичью фамилию.

– Ты больше никогда не сможешь вернуться на родину, – яростно продолжал он, прежде чем рухнуть на колени.

– Твои слова ничего для меня не значат! – фыркнула она. – Рейвен – мой муж, и я связана с ним по благословению Бога, короля и велению собственного сердца.

Она с любовью посмотрела на Рейвена, и в этот момент пошел дождь, стекая по ее щекам, как слезы радости. Во дворе раздались восторженные крики.

– Я послушаюсь собственного сердца, – продолжала она звенящим голосом, – потому что в такие ужасные времена на карте стоит не только существование народов, но и жизнь отдельных семей. И я с радостью и гордостью объявляю о своей безусловной преданности мужу.

Рейвен обнял ее за талию и привлек к себе.

– Я люблю тебя, Абриэль, – хрипло выговорил он. – Любил с того момента, как увидел впервые при королевском дворе, гордую и независимую. Люблю тебя и знаю: вместе мы сможем одолеть любые трудности. Мое сердце принадлежит тебе, девушка, и я молюсь только о том, чтобы ты отдала мне свое и я мог вечно хранить его и лелеять.

Абриэль с радостным криком обхватила его шею и, крепко прильнув к груди, подняла лицо к небесам, так что дождевые капли смешались со счастливыми слезами.