На всех хватит!

Чувства Флеминга в данной ситуации разделяли не только его товарищи по несчастью, но и соплеменники Угуюка Меченого — так именовался новый владелец рейнджерской шляпы. По их мнению, душа Угуюка еще до своего воплощения сумела так достать своим нытьем кого-то из Сидящих Задницей на Небесах, что в земной путь ее отправили не привычным шлепком пониже спины, а прицельным пинком по слезливой роже — в результате чего среди гоблов Кривого Ручья и появилось это урло со следом божественной пятки на рыле.

— Слышь, Ыыгыр, — при первых же донесшихся из перекошенной пасти звуках Мигер болезненно сморщился — речь Угуюка вполне гармонировала с его внешностью. — Давай разделаем одного бледношкурого, а? Чего это… тролля за яйца тянуть? Жрать охота.

Ыыгыр Ойхо Третий, старший шаман гоблинов Кривого Ручья, с видимой неохотой оторвался от изучения полевого инструментального набора профессора астрологии — это занятие уже почти привело его в священный экстаз, и тут какой-то урыл! — и, злобно уставившись на Угуюка, прошипел:

— Ты, Меченый, уши хоть раз в луну чистишь?

— Нет, — растерянно отозвался Угуюк. — А че, надо?

— Надо, Меченый, надо… — появившиеся в голосе шамана ласковые нотки заставили двух ближайших к нему гоблов в ужасе попятиться назад. — Вот если бы ты, урыл, луну назад взял в лапы по шашке динамита, вставил бы их себе в ухо, по одной в каждое, да запалил шнуры… че б тогда было, а?

Вопрос застал Угуюка врасплох. Он явственно ощущал таящийся в словах шамана подвох, но вот в чем тот заключался — понять не мог, ибо описанное Ыыгыром действие казалось ему вполне разумным.

— Эта… не знаю.

— Ах, не знаешь, — процедил шаман, вставая. — Так я тебе шас подскажу! — взревел он. — Ты, урыл безмозглый, разнес бы к Ййдиту свою пустую бошку и щас не доставал бы тут меня своими трахнутыми троллем вопросами! Мык нечесаный, ты и впрямь не слышал, как вождь приказал до своего возвращения кончиком когтя бледношкурых не касаться?

— Эта… — начал было Угуюк.

— А ведь он, — процедил шаман, подходя к нему, — в пяти шагах от тебя стоял, а орал так, что на другом берегу ручья было слышно. Так что сдается мне, Меченый, что неправильно мы тебя… — Ойхо Третий на миг замолк, подыскивая подходящее выражение.

— Позиционируем, — неожиданно сказал Моргенау.

— А? Че?

— Позиционируете, — повторил астролог. — Вы его неправильно позиционируете. Лично мне кажется, что в роли бурдюка он будет куда более функционален… то есть, — поправился он, — принесет куда больше пользы.

Примерно две минуты все присутствовавшие при вышеописываемой сцене гоблины старательно пытались осмыслить услышанное, изображая при этом статуи различной степени окаменелости. Первым с этой сложной задачей справился Ыыгыр Ойхо Третий, еще раз подтвердив этим тот факт, что высоким званием старшего шамана — равно как сопутствующими оному привилегиями — он владеет по праву. Гоблин оскалился во всю пасть, оглушающее взревел и, не переставая реветь, повалился на спину — и только затем покрывшийся холодным потом Моргенау понял, что гоблин смеется.

— Слышь, Меченый, — не переставая гоготать, выдавил Ыыгыр. — Даже, гы-гы-гы, последний жалкий бледношкурый, гы-гы, и тот знает, что ты — набитый дерьмом бурдюк, гы-гы, и ничего больше.

После этих слов взревел — в более высокой тональности — уже сам Угуюк и, срывая с пояса томагавк, бросился к профессору. Моргенау зажмурился, с надеждой вслушиваясь в свист рассекаемого лезвием воздуха… но свист, равно как и рев разъяренного гобла, внезапно резко оборвался примерно в трех шагах от профессора. Открыв глаза, Моргенау увидел, что томагавк вместе с сжимающей его лапой кривящегося от боли Угуюка небрежно удерживает еще один гоблин, раза в полтора выше Меченого. Более темная, чем у других гоблинов, шкура безошибочно подсказала профессору об имеющихся у данного гобла родственниках из числа троллей.

— Меченый, у тебя, кажись, и впрямь сплошное дерьмо в башке, — задумчиво сообщило это новое действующее лицо, без всякого видимого усилия приподнимая своего собеседника на пол-ярда вверх. — Притом дерьмо засохшее, потому как свежее все ж иногда поживее шевелится, чем твои мозги. Черви там всякие ползают и прочее.

Высказав эту сентенцию, троллегоблин резко взмахнул лапой, отправив зажатого в ней Угуюка в короткий полет. Полет завершился звучным «бум» под кустом в дюжине ярдов от точки старта.

— Готов, — прокомментировал сержант Флеминг, сплевывая очередной багровый комок.

Некоторое время гоблины дружно рассматривали тело своего поверженного соплеменника. Затем внимание одного из них привлек раздавшийся неподалеку топот копыт.

— О, глядите… — попытался привлечь он к этому факту внимание остальных. — Вуник возвращается.

На его призыв откликнулось лишь трое — остальные гоблины продолжали увлеченно глазеть на тело Угуюка, изредка обмениваясь прогнозами по поводу дальнейшей судьбы оного.

— Какой же это Вуник? — возмутился один из откликнувшихся. — Ежли он на пегом мустанге. На пегом вот уже две луны Храпун ездит, а до него Ауюл с Дырявого Холма… пока Храпуну в карты не продулся.