На всякий случай

Все это создавало такие неимоверные проблемы, что Павлик вдруг испытал прилив гордости. Еще бы, не всякому по плечу справиться с такими трудностями! А он справится, вот только подумает немножко... Именно немножко, долго раздумывать не было времени, они уже почти нагнали украденный «фольксваген». Сначала он останавливался на момент на углу Бартыцкой улицы, где какой-то мужчина бросил угонщикам куртку в раскрывшуюся дверцу машины. Потом их надолго задержал красный свет на Лазенковской трассе, потом опять красный при въезде на мост Понятовского. Не всегда же будет так везти, угонщик может проскочить на желтый — и поминай как звали! Надо решаться.

— Слушай, ты любишь их? — сквозь стиснутые зубы поинтересовался Павлик.

— Кого? — опять не понял Рафал.

— Ну, угонщиков этих.

— Спятил? И из любви к ним гоняюсь за ними по всему городу?

— Тогда молчи. Ты ничего не видел! Это мое дело. Раз-два и готово! А если кому словечко пикнешь — мы с тобой больше не разговариваем! Давай впритык к ним.

Рафал все понял. И вовсе не собирался читать брату мораль.

— Хорошо бы два! — вырвалось у него. — Оба задних. Тогда покатит ровно, а если одно — может занести в сторону. Разобьют машину, жалко...

— Не знаю, постараюсь.

Подходящий случай подвернулся только на мосту Сирены. Пропустив вперед себя такси, Рафал пристроился рядом с «фольксвагеном», который остановился в соседнем ряду. Дверцы «малюха» оказались на одной линии с задними колесами «фольксвагена». Сжавшись в комок, мальчик выкатился из кабины и удержал равновесие только потому, что оперся на свою чупагу, вонзив ее острие в шину соседнего «фольксвагена». Осмелев, он хотел, выдернув клинок, перебежать ко второму заднему колесу, но уже сзади подъезжала какая-то машина, осветив его фарами, а в светофоре красный цвет сменился зеленым. Мальчик плюхнулся на кресло рядом с Рафалом. Машины двинулись с места.

— Далеко не уедут, — удовлетворенно проговорил он.

Рафал кивнул.

— Знаешь, — сказал он, — может, к лучшему, что ты не успел сделать и второе колесо. Одно можно считать случайностью. Что там у тебя в этой чупаге?

— А что в ней такое может быть? — удивился Павлик. — Чупаги не видел?

— Нет, но чем же ты... того...

— Ничего я не того! Или ты что видел?

— Ничего я не видел! — заверил Рафал. — Одно беспокойство от тебя, крутишься в машине, как г... в проруби, а ведь мне машину вести надо. Интересно, где мы их нагоним?

Это произошло при въезде в Жолибож.

— Говорю вам, чудеса, да и только! — денно рассказывал Павлик Яночке и Бартеку, которые совсем извелись от ожидания. — Не повезло им, левое колесо полетело. Они уже в левом ряду стояли, еще немного — и удрали бы! А тут их глины и накрыли! Мы за ними были. Рафал делал вид что вежливо ждет, пока двинутся с места, но им уже было не двинуться. Выскочили, на колесо пялятся. Рафал им сочувственно так покивал головой, ничего, мол, подожду. А тут и поручик подоспел! Я удивился — откуда он взялся?

— Наверное, сердце подсказало, — предположила Яночка. — Или предчувствие какое, вроде ясновидения — а вдруг у них с колесом что случится? Но ему этого не хотелось.

Павлик удивился:

— Почему же не хотелось?

— А он питал надежду, что сумеет проследить за ними до самой их малины. Сказал, угонщика придется выпустить завтра, потому как тот не собирался красть машину, а хотел всего-навсего покататься немного...

— Откуда знаешь?

— Сам нам сказал. То есть у поручика было предчувствие, что угонщик так скажет. Или просто для удовольствия собрался покататься, или что у него стряслось, пришлось хватать первую подвернувшуюся под руку машину и мчаться сломя голову.

— Надо же! Наш поручик голова! — восхитился Павлик. — Именно так этот бандюга и говорил: дружок позвонил, что только что его жену, в дымину пьяную, какой-то хмырь привел. Вот он, угонщик, в нервах, не помня себя, и бросился домой! Сам не знал, что делает, и очень извиняется.

Подслушивающие у приоткрытой двери в кухню пани Кристина и тетя Моника переглянулись. Знали, что подслушивать нехорошо, но надо же знать, что с их детьми происходит. Вот, пожалуйста, узнали! Они бы и еще послушали, но тут сверху вышел на лестницу из своей квартиры Рафал и стал спускаться в кухню Хабровичей. К счастью, в это время зазвонил телефон и спас положение. Пани Кристина сделала вид, что идет в кухню, а тетя фоника подняла трубку. Войдя в кухню через минуту, она сообщила, что это звонил поручик Веж-бинский, интересовался, можно ли зайти ненадолго, если Хабровичи еще не спят. А вошедший в кухню Рафал громко спросил, всем ли дают десерт.

— Чайник вскипел, — сказала Яночка, слезая со своей табуретки.

— Я считаю, что пусть они оба, Павлик и Рафал, доедят десерт, иначе все равно от них толку не будет. А мы все перейдем в гостиную, здесь тесно. И я считаю, поручика надо напоить горячим чаем. Так лучше будет.

— Я не против того, чтобы подать гостю горячий чай, но почему ты считаешь, что так будет лучше? — поинтересовалась мама.

Всегда осмотрительная и хладнокровная Яночка вдруг брякнула, не подумав: