На всякую силу найдется другая сила

Дагера не солгала, пообещав помочь. К тому же сделала это в ближайшее время. Правда, насчет артефакта смогла сказать лишь то, что никаких официальных данных на сей счет не сохранилось. Но предполагает, что его мог тайком создать арас-отступник высшего уровня для того, чтобы при случае виртуозно заметать следы, скрываясь от преследования. Артефакт позволял создавать порталы в немагические миры, а там затеряться легче легкого, оборвав след и отправившись с помощью того же артефакта куда-нибудь еще. Зато Дагера дала то, что могло в корне изменить ход войны - теперь у нас в руках оказались разработки того же оружия, что использовали каргоны. Не всего, конечно, но хоть чего-то, что сумели достать ее доверенные лица.

Зепар немедленно велел всем повелителям в рекордные сроки заняться подготовкой к обороне, используя новое оружие. Нужно было спешить, ведь никто не знал, когда враг нанесет очередной удар. Во всей этой ситуации радовало одно - теперь во дворце уже не маячила целая свора влиятельных архидемонов. Они наконец-то занялись делами в своих мирах и перестали мозолить глаза. О придворных, задержанных во время расследования покушения, и говорить нечего. Не до них сейчас было, и их решили тоже отпустить. Показалось, что дворец тут же стал вдвое больше, и даже дышать теперь стало легче. Еще бы куда-нибудь Лилит сплавить, и было бы совсем уж хорошо! Но она настояла на том, чтобы остаться, давя на братские чувства Зепара и говоря о том, что в такую трудную минуту хочет быть со своей семьей.

Странно, но эта неделя, напряженная и трудная, где все только и заняты были подготовкой к возможному вторжению, стала одной из самых счастливых в моей жизни. Я старалась всегда быть рядом с Зепаром, помогая ему решать важные вопросы, а немногие свободные минуты мы целиком и полностью посвящали друг другу. И пусть я по-прежнему терзалась иногда мыслями о том, что на самом деле он не испытывает ко мне и десятой доли того, что чувствую к нему я, но пыталась задвигать эти мысли как можно дальше.

Опасность, нависшая над всеми нами, делала будущее туманным и зыбким. В эти дни хотелось уцепиться за момент «здесь и сейчас», наслаждаться каждой минутой драгоценной передышки. И я наслаждалась. Жила теми моментами, когда оказывалась в объятиях любимого мужчины, ощущала его ответную страсть, пусть ненадолго чувствовала себя единственной и желанной. И увязала в этом чувстве все сильнее, поражаясь тому, как многое изменилось во мне за такое короткое время.

Всего несколько недель, а я уже никогда не смогу вернуться к тому, что было раньше. Я словно отравлена этим чувством, все сильнее проникающим в кровь, опутывающим по рукам и ногам. О, как же теперь понимала Ирину, которая предпочла оборвать эти отношения в зародыше, чтобы не испытывать того же, что сейчас испытываю я! Осознание того, что для меня больше нет ничего важнее этого мужчины. Он как мой личный наркотик, вызывающий настолько сильную зависимость, что вряд ли когда-нибудь смогу от нее избавиться. И пусть Зепар однажды говорил подобные слова обо мне самой, это почему-то не успокаивало.

Не знаю, каких доказательств я от него ждала, но эгоистично желала большего. Того, чтобы он сгорал в таком же безумном огне, в каком сгорала сама. А я сгорала. Плавилась в этом чувстве и теряла себя, отчаянно цепляясь за остатки разума. Не знаю, что бы делала, если бы он однажды сказал, что больше не желает видеть рядом. Наверное, не смогла бы этого пережить. Утратила бы всякий смысл продолжать кажущееся жалким без него существование.

Но даже, если он не прогонит от себя, то над нами продолжает висеть неумолимая угроза. Ему осталось не больше десяти лет. Как я ни пыталась не думать об этом, мысли то и дело касались этой темы. Каждая минута убивала моего любимого, приближала момент, когда он навсегда уйдет от меня. Может, еще и потому стремилась постоянно находиться рядом, желая не упустить ни одного мгновения жизни, что могу провести подле него.

В этот день ничто не предвещало беды. Мы, как обычно в последнюю неделю, сидели в кабинете Зепара, где то и дело появлялись чиновники с важными донесениями или вопросами, требующими одобрения повелителя. Занимаясь мелочами, чтобы хоть немного разгрузить Зепара, я мельком вслушивалась в его разговоры с придворными, и поражалась тому, насколько же он изменился с того момента, как я попала во дворец. Тогда повелитель делал все, чтобы отлынивать от выполнения своих прямых обязанностей, нагружая ими других. Сейчас же его порой трудно было даже на обед или ужин вытащить. Доводил себя до полного изнеможения.