На всю катушку

— Сквозная огнестрельная рана. И еще его били. Вроде так. — Началов выговорил это с ужасающим спокойствием, потом вдруг схватился за горло, из груди вырвался сдавленный клокочущий звук, и он опрометью выбежал из комнаты.

Через минуту во дворе заработал мотор, и в ярком свете фонарей белый «Мерседес» сорвался с места и умчался в непроглядную тьму.

Глава 5 ДВЕ ТАЙНЫ ПОМИДОРНОГО КОРОЛЯ

После отъезда Началова Демидов, словно перегорев изнутри, замолк и с подавленным, вызывающим тягостное впечатление видом принялся рассматривать скатерть на столе.

— Я уверен, что продолжается охота на меня, — наконец выговорил он. — Сын Началова послужил некой разменной монетой в этом страшном счете, который эти ублюдки хотят предъявить мне.

— Почему тогда Началова? — спросила я. — Почему не ваши родственники? Кстати, кто, кроме Ани, есть у вас из ближайшей родни?

— Больше никого, — поспешно ответил Демидов, бросая на дочь красноречивый взгляд, который я расшифровала так же ясно, как если бы Демидов высказал затаенную в нем просьбу вслух. Ради бога, помолчи и не возражай мне, говорил этот взгляд, не выдавай меня. К чести Ани, она поняла, о чем отец предупреждал ее взглядом, и ответила:

— Нет, мы с папой одни. Мама умерла, а других родственников у нас я никогда не знала, кроме всякой деревенской седьмой воды на киселе… неотесанные троюродные братцы и четвероюродные тетушки, которые периодически наезжают в гости клянчить у папы деньги.

Она выдержала паузу, смерив меня пристальным взглядом, и довольно категоричным тоном произнесла:

— Я так понимаю, вы и есть тот частный телохранитель, которого папе недавно рекомендовал Саша… то есть банкир Астахов, — поправилась она под недоуменным взглядом отца. — Я ошибаюсь?

— Нет, это ближе к истине, чем ваше предыдущее предположение касательно роли любящей мамочки, — невозмутимо ответила я.

И тут я увидела, что и Анна Демидова умеет краснеть.

— Я признаю, что это было с моей стороны несколько… как-то не так, — пробормотала она. — Просто я…

— Ладно, все это не суть важно, Аня. Теперь ответьте на мой вопрос: за последние дни никто не угрожал вам, не было ли у вас ощущения, что за вами кто-то следит?

— Не знаю… нет. Хотя постойте… нет.

— То есть ничего определенного ты сказать не можешь? — полуутвердительно сказала я, решив, что довольно «выкать» сопливой тщеславной девчонке, которой, как я прикинула, было восемнадцать только на первый взгляд, да и то благодаря развитым формам и немыслимому количеству яркой косметики. На деле же ей было не более четырнадцати-пятнадцати.

— Не знаю, — холодно ответила она. — Мне пора спать. Спокойной ночи, папа. Спокойной ночи, Евгения Максимовна.

— С характером у вас дочка, — сказала я, когда Аня, двигая бедрами как заправская манекенщица, гордо удалилась из комнаты.

Демидов, во время всего разговора с Аней неподвижно сидевший в кресле нахохлившись, как филин, зашевелился, густо крякнул и развел руками: дескать, вот такой характер, ничего не попишешь.

— И все-таки, Сергей Викторович… Я думаю, вам рано или поздно придется ответить на два вопроса, если вы, разумеется, хотите, чтобы я и впредь на вас работала. Думаю, лучше рано, чем поздно.

Он посмотрел на меня коротким ищущим взглядом, и на этот раз в нем сквозила откровенная тревога с примесью тоскливого будоражащего сомнения.

— Вопрос первый: что же все-таки вызвало гнев Маркелова?.. Нет, и не вздумайте повторять, что это отказ продать какой-то там магазин, — напористо добавила я, видя, как он, весь напрягшись, подался вперед. — Я удивлена, что вы, такой в принципе умный человек, не придумали более искусной отговорки.

Он покачал головой.

— Простите меня, Евгения Максимовна, но я не понимаю, о чем вы говорите. Разве в моих интересах вводить вас в заблуждение по вопросу, имеющему такое важное значение в этом деле?

— Вот видите, Сергей Викторович, вы сами все сказали. Ну хорошо, тогда сразу вам вторая информация к размышлению. Кто, помимо вас, вашей дочери, вашего повара, горничной и двоих охранников, живет в этом доме?

Он посмотрел на меня почти испуганно.

— Имя человека, которого Аня назвала, извиняюсь, долбозвоном и упомянула бы его и по имени, если бы не ваш поспешный окрик и не последующий забавный монолог Ани про Красную Шапочку. Ведь она была определенно удивлена вашей реакцией на такую невинную, по ее меркам, фразу. А потом, когда я спросила вас о родственниках, как красноречиво вы смотрели на нее, чтобы она вас не выдала. Умная девочка… она все поняла, даже подыграла вам, но грош мне была бы цена как бодигарду и детективу, не умей я с полувзгляда, по одному слову… отличать правду от лжи.

Демидов долго молчал, потом произнес устало и подавленно:

— Давайте спать, Евгения Максимовна. У нас был не самый удачный день… пришлось разгрести много грязи, и все это повлияло на меня не лучшим образом. Давайте завтра. Во всем, что вы сказали, есть немало правды, и правды горькой и неприглядной… мне не так просто, вы должны понять.