На всю жизнь и после (СИ)

Борис немного подумал. Он пошарил у себя в заднем кармане графитовых брюк, достал из него смятый чек и кинул на страницу с ножом.

— Лучше начать с Беретты.

Татуировщик положил ладонь в железной перчатке на рисунок пистолета и начал двигать руку влево. Движение это было очень медленным, казалось, что он продвигается по одному миллиметру в минуту. Борис, несмотря на то, что это было смертельно скучное зрелище, не отводил взгляда. Когда Виктор поднял ладонь то, сразу пригласил его сесть за подставку для рук. Мастер достал из железной коробочки такой же гладкий, серебряный баллончик и вкрутил его как лампочку в отверстие на внутренней стороне запястья. Он сложил все пальцы кроме указательного, и перчатка зажужжала как обычная машинка. Как только Виктор их расслабил, она замолчала.

Подготовка к нанесению татуировки прошла как обычно, но татуировщик не стал рисовать эскиз, а сразу преступил к делу. Борис отвел правую руку в сторону от приближающейся иглы и сказал:

— Вы ничего не забыли? Сейчас по правилам идёт эскиз.

— Он нам не понадобится, вот увидишь.

Борис сразу представил партак пистолетика, который выглядит так криво, будто его трёхлетний ребёнок нарисовал. У него от этой мысли лицо скривилось, но он всё-таки вернул руку на место.

Мастер начал нанесение с немного выпирающего дула. Борис смотрел некоторое время в окно, но ноющая боль, — та самая, как от удара током, — которая шла всё выше по внешней стороне предплечья, заставила его посмотреть. На коже от запястья тянулся ствол, и уже виднелась половина курковой скобы. Рисунок был похож как две капли воды на Беретту из папки. Виктор вёл пальцем с точностью машины, будто он стал станком для нанесения тату. Веру в то, что перед ним всё тот же самый унт, внушали его частые промакивания салфеткой.

— Виктор, можно спросить?

— Да, конечно. Ты мне не мешаешь.

— Кто такой этот Аристократ?

— В двух словах его можно назвать унтом-предпринимателем. Ты уже слышал, что у него восемь точек в собственности, все через поединок. Но интересно другое, первую точку, антикварный магазинчик, он забрал через поединок у своего учителя, — на этом моменте Виктор должен был макнуть иглу в колпачок с краской, но его рядом не было с самого начала сеанса, — Обычно заведение переходит в полное владение подмастерья со временем, по ряду причин.

— И долго приходится ждать? Может он просто не дождался.

— Обычно не долго. В мире хинтов и унтов этот момент наступает как раз, когда подмастерье добивается необходимого мастерства или ещё раньше.

— Грубо говоря, он плохой парень.

— Скорее нет. По правилам не запрещено забирать территорию в честном поединке, но его подозревают в нарушении правил. Консуэла не одна так думает. Нападение на парикмахерскую Цирюльника тоже было слишком масштабным для двух одержимых.

— Консуэла упоминала, что как это так, ТОТ не видит, что творит Аристократ. А что он может видеть?

— Всё просто: он видит всё. Но, к примеру, как ты моешься в душе или где блуждают твои руки, ему без надобности, его интересует только исполнение правил. Мы сегодня, кстати, посетим место, где ты сможешь их прочесть.

— Я таким не занимаюсь, у меня с девчонками всё нормально.

— Не стоит врать унту, который знает тебя лучше, чем ты сам.

Борис сжал губы и отвернулся.

— Место, в которое мы сегодня пойдём, называется бар «Дар унижения».

Борис ухмыльнулся и хотел полезть свободной рукой к телефону, чтобы найти это место на карте, но остановился, едва сунув пальцы в карман. Это ж место унтов, откуда ему быть на людских картах?

— Знаете Виктор, я считаю нечестным и неправильным, что вы знаете обо мне всё, а я о вас практически ничего. Может, расскажите, что-то о себе?

Виктор заканчивал нижнюю часть ручки. Пауза после слов Бориса сильно затянулась.

— Готово. Сейчас я обработаю и заверну твою руку, а ты мне покажешь второй. Когда начнём, я…

— Так сложно рассказать о себе? — возмутился Борис.

— Когда начнём, я тебе всё расскажу.

Борис сделал полукруг глазами и уставился в сторону.

Когда на правой руке юноши лежал компресс, Виктор встал и подошёл к папке. Он протиснул палец в листки и открыл на нужной странице. Прямо посередине листа лежал смятый чек.

— Одна бутылка пива и всё? Ты больше вчера ничего из алкоголя не пил? — не поворачиваясь, спросил Виктор.

Тут начала расти пауза, которую Борис мигом прикрыл:

— Нет, не пил, — соврал он.

— Вот и отлично. Чрезмерное употребление вредит здоровью, да ты и сам знаешь. Что будем бить?

— Нож-бабочка в самом низу страницы.

Борис уставился на Виктора, который, по всей видимости, сканировал рисунок балисонга. «Неужели он не знает, что я ему соврал?» — подумал юноша. Как это проверить было тоже не ясно. Может татуировщик уже начал подготавливать новый поучительный аттракцион с фантомной кровью на кафеле, а своему подмастерью замыливает глаза. Борис устал быть осторожным и ожидать внезапного удара. Каждое действие Виктора и других унтов непредсказуемо, единственная мера противодействия, не вступать с ними в контакт, а это невозможно.