На вулканах

За время расчистки подрывники приготовили четыре дюжины зарядов, и теперь приступили к их установке. Установить заряды значило не только поместить их в шпуры, но еще и полностью отладить сложную систему охлаждения, подключить провода, подвести воду и сжатый воздух, замуровать шпуры, проверить систему управления и последовательного взрывания. В подрывном деле не меньше тонкостей, чем в строительном. Аберстен и его товарищи опытные мастера, и, глядя на них в течение двенадцати часов, пока шла подготовка взрывной системы, я восхищался неторопливой уверенности их движений, свойственной всякому профессионалу высшей квалификации, уверенности, на которую не могли повлиять ни двадцать часов непрерывной утомительной работы, ни соседство огненной реки, текущей буквально над их головами, ни, наконец, два зенитных прожектора, заливавших площадку белыми, жесткими, прямыми лучами, резко выделявшимися на фоне лавы, игравшей золотыми и алыми отсветами, и багрово-красного дыма, повторявшего эти отсветы и своим непрерывным движением составлявшего поразительный контраст с мертвой неподвижностью искусственного света прожекторов.

К часу ночи, как по команде, все вдруг неторопливо полезли вниз с лесов, возведенных накануне вдоль стенки, и медленно, устало отошли в тень позади ближайшего прожектора. Я не осмелился спросить ни у рабочих, ни у мастеров, ни у инженеров, что случилось, почему они покинули площадку. Тревога не покидала меня: что-то не получалось? Дело было явно не в вулкане, так как я сам стоял на гребне стенки, наверху, одновременно следя за лавой и пытаясь согреться на холодному ветру (я не захватил с собой ни пуловера, ни теплой куртки), и мог убедиться, что огненная река течет спокойно. В чем же дело? Неполадки? Или...

Рабочие уселись на землю. Один из них раздал бутерброды, другой разлил по стаканчикам горячий кофе. И немедленно запах кофе, этот типично итальянский запах, навеял уют и тишину. Десять минут спустя подрывники стали подниматься на ноги, отряхиваться, отпускать шуточки и все так же неторопливо, ступая уверенно и тяжело, потянулись на площадку: они просто позволили себе немного передохнуть, впервые за девять часов труда, и теперь возвращались на рабочие места.

Около трех часов пополуночи Аберстен попросил военных увести десяток посторонних, которым до того было позволено стоять рядом, туда, где уже находилось четыреста или пятьсот человек официальных лиц, представителей общественности, журналистов, операторов телевидения, карабинеров, водителей строительно-дорожных машин, гидов, на смотровую площадку, оборудованную на холме Монте-Кастелладзо. Все эти люди уже в течение многих часов наблюдали, как там, на площадке, работали специалисты в белых защитных касках, работали, прилепившись к стенке, по ту сторону которой отсюда это было ясно видно медленно и величаво двигался поток жидкой лавы и в двух белых абсолютно неподвижных лучах прожекторов, бьющих с близкого расстояния, вились красноватые вихри. Одни смотрели как завороженные, не отрываясь, другие, утомившись за нескончаемые часы ожидания, спали прямо на земле или свернувшись на сиденье автомобиля.

Устали и бывшие на площадке, причем, вероятно, больше других устали не те, кто был занят непосредственно работой, а кто, как я и мои товарищи, оказались почти не у дел: мы, конечно, продолжали следить за лавой, пытаясь предугадать ее поведение и будучи готовы при необходимости отдать распоряжения пожарным, но это была все-таки пассивная деятельность, которая не могла разогнать сонливость. Несколько раз за это время мне удавалось прикорнуть, свернувшись калачиком прямо на стенке, где с одной стороны обдавала жаром огненная река, а с другой размеренно двигались подрывники, и этот краткий сон восстанавливал силы - явление, хорошо знакомое спортсменам. Я принадлежу к числу счастливых людей, способных засыпать в любой обстановке, в любую минуту и восстанавливать таким образом не только силы, но и абсолютно необходимое и обеспечиваемое только сном равновесие - и физическое, и моральное.

Незадолго до четырех часов Рольф Аберстен и еще трое-четверо рабочих спустились с лесов и сказали "Э пронто" ("Готово") Аппаратура управления взрывом находилась в небольшом укрытии-бункере, оборудованном в трехстах шагах. Все члены "штабной группы" отправились в укрытие, а я решил пойти на смотровую площадку Монте-Кастелладзо вместе с проводниками, чтобы лучше видеть, как лава пойдет через пролом. Смотровая площадка гудела, как улей, все были возбуждены: только что сообщили о наступлении давно ожидаемой минуты. Избегая журналистов, я затерялся в кучке сицилийцев-горцев: мне по душе их солидность, здравый смысл и грубоватые крестьянские шутки.