На выдохе сна

«Нет, нельзя мне, разбойнику, пока возвращаться, – думает Тарас и в лес бежит, – Нельзя к людям идти, пока не избуду злобы из сердца волчьего, пока не разменяю душу волколака на человечью душу. А вдруг не получится?» Застыл Тарас. Страх в сердце заворошился. Встряхнулся Тарас, слезу с глаз волчьих смахнул и дальше в лес побежал поляну колдовскую искать-выведывать.

Как подкатила ночка звездная да к ранней зорьке, стала кончаться ведьма старая. Собралась родня, в избу набилась. Мучится Федора, никак Бог у нее душу вынуть не хочет. За окном буря разразилась, гром гремит, березы качает.

– Да дайте ж вы ей в руки что-нибудь, что ж она смерти-то дулю кажет?

Дали в руки Федоре веретенце. Она дули-то разжала и веретенце схватила. Как схватила, тут же и кончилась.

Упало веретенце и под лавку закатилось.

Рухнула тут Марина на тело матери своей, в горе забилась.

– Ох, на что ж ты покинула меня, горюху несчастную, матушка. Оставила ты меня на черный день да на тоску вечную.

И гремела гроза весь день и всю ночь, пока отпевали и хоронили старую ведьму. А как вернулась Марина домой, села в осиротевшей избе, так и заприметила веретенышко. Подняла его и взяла в руки. И обожгло ей руки, как углем из печи. Обожгло и погасло.

А Тарас… Тарас так и бегает по темному лесу, поляну ищет. Как найдет поляну, по приметам сходную, так давай скакать-бегать под березами. Да, видно, все не то. Никак в человека не обратится. Так, видать, и бегать парню до семи лет волколаком бездомным. Вот и вся история. Сказка вся, больше сказывать нельзя.

Летит пуля, жужжит. Я вбок – она за мной, я в другой – она за мной. Я упал в куст – она меня по лбу хруст! Я цап ее рукой – а это жук большой!

Глава 14. Опять институт

Глеб разбудил Сашу ближе к рассвету и тут же завалился спать. «Система не просыхающих простыней», – успел он подумать и тут же отрубился.

Сон его был беспокойным. Во сне кто-то тянул к подушке Глеба мохнатые лапы, причем почему-то с зажатым в них мобильным, потом ему пришлось долго во сне объяснять бестолковому волколаку, как пройти до ближайшей поляны с березой, минуя пост ГИБДД и платную тропинку в лесу. А в конце разнообразных приключений Глеба странный лес вдруг превратился в спортивный зал, утыканный ножами и колышками. Поминутно замирая от страха быть заколдованным, Глеб, как сталкер, стал пробираться к выходу, а когда добрался до дверей, вдруг заметил, что за ним волочится по полу то ли волчий хвост, то ли грязная тряпка. Облившись потом, Глеб дернулся и проснулся.

«Ох уж эти сказочки, ох уж эти сказочники», – страдальчески пожаловался Глеб самому себе голосом Станислава Садальского и открыл глаза.

Сидящая в кресле по-турецки Саша бодро улыбнулась Глебу.

– С добрым утром!

Глеб взглянул в окно и зажмурился. Небо, чистое, пронизанное солнечными лучами, слепило и оглушало. Несмотря на разбитое состояние и недостаток сна, настроение Глеба тоже невольно улучшилось. Даже Настя показалась Глебу порозовевшей и более свежей, чем вчера.

Как и раньше, Саша поспешно скрылась до появления матери Насти, а Глеб остался для сдачи поста. Однако вскоре они снова воссоединились в кафетерии.

– Ну и куда сейчас? В институт? – спросил Глеб, глядя, как Саша с аппетитом ест вторую булочку.

– Да, я хотела бы поговорить с друзьями Насти – с теми, кто приходил в больницу.

– Почему?

– Потому что Насте стало плохо после того, как ее навестили одногруппники.

– А-а. Ну ладно. А Наташку ты больше не подозреваешь?

– Наташа – очень милая девочка, – сказала Саша, но больше ничего не добавила.

Глеб ожидал, что она что-нибудь еще скажет, но Саша молча пила кофе.

– Слушай, – сказала вдруг она, – Я подумала, что вдвоем нам не стоит ехать в институт и приставать с вопросами. У меня еще есть дохленькая причина для расспросов, а у тебя…

– Не понял. Меня в отставку что ли?

– Да не в отставку, – объяснила Саша, – Просто к ребятам я одна пойду. Потом перескажу тебе самое главное. Могу записать разговоры с ними на диктофон. Ты потом послушаешь. Если мне не доверяешь, – она с прищуром взглянула на Глеба.

– Да доверяю я тебе, доверяю, – махнул рукой Глеб, – А мне-то что делать прикажешь в это время?

– Если честно, тебе тоже есть дело.

– Ну?

– Ты же вроде с главврачом близко знаком?

– Предположим.

– Есть у меня подозрение, что случай с Настей не первый. Но никто мне вот так просто не расскажет ничего. А ты можешь разузнать, понимаешь, осторожненько?

– Понимаю. Надо узнать, были ли аналогичные случаи, сколько, когда и все такое.

– Ты просто умница, – Саша улыбнулась Глебу, – Джем будешь доедать?

И не дожидаясь его разрешения, Саша протянула руку к джему Глеба и намазала себе на хлеб. Глеб только возмущенно покрутил головой, но ничего говорить не стал.

Саша еще в первый раз, когда была в институте, сфотографировала расписание Настиной группы. Сейчас у ребят был перерыв между парами. Саша увидела, что несколько парней и девушек, отделившись от остальных студентов, сидят в сквере рядом с институтом. Среди них она увидела Вику. Не колеблясь, Саша направилась к ним.