На высотах твоих

Верховный суд провинции Британская Колумбия закрывал массивные дубовые двери своей ванкуверской регистратуры каждый день ровно в четыре часа.

Без десяти минут четыре на следующий день после своей второй беседы на судне с капитаном Яабеком и Анри Дювалем (и примерно в то же время – без десяти семь по-вашингтонски, – когда премьер-министр и Маргарет Хауден переодевались к званому обеду в Белом доме) Элан Мэйтлэнд с портфелем в руках вошел в судебную регистратуру.

Там Элан заколебался, в нерешительности оглядывая длинное высокое помещение, одна стена которого была целиком занята канцелярскими шкафами, отгороженными от остального пространства стойкой полированного дерева. Приблизившись к ней, он открыл портфель и достал стопочку документов, поймав себя на том, что ладони у него прямо-таки взмокли.

Единственный сейчас обитатель регистратуры, старенький клерк двинулся ему навстречу. Это был крошечный, похожий на гномика человечек, сгорбленный так, словно годы близости к закону легли ему на плечи тяжким бременем. Он вежливо поинтересовался:

– Слушаю вас, мистер?..

– Мэйтлэнд, – представился Элан. Он передал клерку приготовленную пачку бумаг. – Я бы попросил вас зарегистрировать эти документы и проводить меня к судье.

Клерк терпеливо объяснил:

– Судьи начинают разбирательства в десять тридцать утра, и на сегодня список для приема закрыт, мистер Мэйтлэнд.

– Прошу меня извинить, – Элан показал на врученные клерку документы, – но дело касается свободы субъекта. Полагаю, я вправе ожидать, что оно будет рассмотрено немедленно.

По этому пункту как минимум он чувствовал себя в полной уверенности. Там, где речь шла о свободе человека и необоснованном его задержании, закон не терпел промедления, так что в случае необходимости судью могли бы поднять с постели даже среди ночи.

Клерк достал из футляра пенсне, аккуратно приладил его на носу и склонился к бумагам. На лице его не отразилось ни малейшего любопытства, словно ничто уже удивить его не могло. Через минуту он поднял голову.

– Прошу прощения, мистер Мэйтлэнд. Вы, конечно, совершенно правы, – он потянул к себе толстенную книгу в кожаном переплете. – Не каждый день доводится сталкиваться с ходатайством по поводу хабеас корпус <Неприкосновенность личности (лат).>.

Закончив регистрировать бумаги, клерк снял с крючка черную мантию и накинул ее себе на плечи.

– Пройдемте сюда, пожалуйста, – предложил он Элану.

Клерк повел его из регистратуры вдоль обшитого деревом коридора, через двустворчатые двери в вестибюль здания суда, откуда широкая каменная лестница вела на второй этаж. В здании стояла тишина, и только их шаги разносились звонким эхом. К этому времени большинство судебных заседаний уже закончилось, и часть светильников была погашена.

По мере того как они медленно поднимались по лестнице, целеустремленно преодолевая одну ступень за другой, Элана охватывали непривычная ему нервозность и робость. Он едва подавил в себе детский порыв повернуться и дать деру. Когда он предварительно обдумывал аргументы, которые намеревался выдвинуть в суде, они представлялись вполне убедительными, хотя некоторые юридические обоснования и можно было назвать шаткими. Но сейчас неожиданно даже для него самого вся тщательно выстроенная конструкция его дела стала выглядеть дилетантской и наивной. Не обрек ли он себя на роль дурачка в августейшем присутствии члена Верховного суда? А если так, какие последствия ему грозят? С судьями подобные шутки плохи, особенно если от них требуют специального слушания без достаточных на то оснований.

Сейчас он пожалел, что не выбрал для своего визита другого времени – утром или в первой половине дня, когда суд занят делами. Возможно, присутствие других людей и придало бы ему уверенности. Но ведь он сам тщательно рассчитал время, стремясь не привлекать к себе внимания и избежать дальнейшей шумихи, которая на данной стадии могла лишь повредить. Элан надеялся, что к моменту его прихода большинство судебных репортеров уже разойдется, а тем газетчикам, что несколько раз звонили ему сегодня, он даже не намекнул, что собирается предпринять.

– Сегодня рассмотрением дел в кабинете <В кабинете судьи обычно рассматриваются мелкие дела либо дела, носящие срочный, главным образом процессуальный характер.> занимается судья Уиллис, – сообщил ему клерк. – Вы его знаете, мистер Мэйтлэнд?

– Слышал его имя, но только и всего, – ответил Элан. Ему было известно, что состав судей, назначенных рассматривать дела в кабинете, регулярно меняется с тем, чтобы каждый член Верховного суда по очереди отбыл эту повинность, помимо ведения обычных судебных заседаний. Поэтому, какой именно судья тебе попадется, зависело только от случая.

Клерк хотел было еще что-то добавить, но, видимо, передумал. Тогда Элан спросил сам:

– Вы что-то собирались мне сказать?

– Всего лишь для вашего сведения, сэр, если не сочтете меня слишком бесцеремонным.

– Пожалуйста, я слушаю вас.

Они вышли на лестничную площадку и повернули в полутемный коридор.