На взлёт!

Агат заинтересовалась: про тень-убийцу она не слышала. Изумруд объяснил, что если детеныши, вырастая, приобретают окрас с пятнами или полосами, их убивают, чтобы не передавали этот ужасный недостаток детям. А один полосатый урод отказался умереть и удрал. Шаманы пустили ему вслед тень-убийцу – невидимое существо, медлительное, но неумолимое. Когда-нибудь оно обязательно настигнет полосатого и убьет. А Изумруд ничего не знает про тень-убийцу. Не успел ему шаман об этом рассказать. Пришли люди из-за моря, шамана убили, ученика продали в рабство.

– Я хочу найти полосатого. Поселю его здесь, в лесу, и буду ждать, когда за ним придет тень-убийца. Посмотрю, как она будет его убивать. Может быть, открою тайну колдовства... Но Алмаз мне не помогает! А ведь я дал ему подсказку! Во время Змеиной Пляски змеи шепнули мне слово «Бенц». Оно имеет какое-то отношение к полосатому!

– Бенц? – заволновалась таумекланка. – Бенц – это человек! Я знаю! Прошлым летом Тлолкалойо сказал, что от этого Бенца Ожерелью будет вред во все делах. А вчера...

Агат замолчала – так нахлынули на нее воспоминания.

Полутьма большого зала. Костер, разложенный на каменном полу, у ног багрового идола. Руки Агат – руки жрицы, в железных перчатках с окровавленными когтями. Бьющийся на цепях истерзанный, полуживой пленник. И то дивное, ни с чем не сравнимое чувство, словно взмываешь над собой, над своим неуклюжим, стареющим телом, видишь прошлое и будущее...

– Тлолкалойо вчера сказал, – медленно проговорила жрица, – что путь Бенца может оборвать ветер. Очень большой ветер. Ураган. Враги Бенца могут призвать ветер. Так и сказал. Но я не понимаю. Кто может приказывать ветру?

– Это простая загадка. Сапфир может. Разве она тебе не хвасталась?

– Я с нею не разговариваю. Глупая гусыня с желтыми косами... Неужели она повелевает ураганами?

– Да. Она сильная колдунья. Поговори с нею.

– Придется поговорить... – задумчиво протянула Агат. – Бенц – и ветер... Ветер – и Бенц...

VII. ОБРЕТЕНИЕ СЕРЬГИ. Части 1-5

1

Никогда не открывай двери тем, кто откроет их и без твоего позволения.

(С. Е. Лец)

Миловидная женщина средних лет судорожно всхлипывала, чувствуя, как холодит ее горло острая сталь.

Еще недавно она была весела и счастлива. Возвращалась с рынка, спешила к оставленному в колыбельке спящему сынишке. И все же позволила себе переброситься парой шуточек с черноволосым красавцем, увязавшимся за нею следом. О, веселая болтовня, ничего больше! Ведь Франчетта – порядочная женщина и мать, супруга командира стражников! Но почему бы не позубоскалить, если слышишь столько лести! Да еще голос... такой глубокий, с легким спандийским выговором... Ах, какой мужчина!

И когда речистый парень попросил кружку воды, Франчетта не послала его к колодцу на перекрестке. Нет, пригласила на кухню. А в душе тлел восхитительный, дразнящий огонек: ой, сорвет она поцелуй от дерзкого красавчика!..

Не насторожилась Франчетта даже тогда, когда гость, глянув в окно, оценил вид на башню. Даже похвасталась. Вот, мол, как удобно: хлопочет она на кухне – и видит, когда муж выйдет из караулки и пойдет домой...

Дохвасталась. Стоит теперь с ножом у горла, жалобно смотрит на застывшего на застывшего на пороге мужа. А спандиец говорит жестко, властно:

– Тебя зовут Чекко Ньери? Ты командир стражи?

Потрясенный муж молча кивнул.

– Хочешь, чтобы я перерезал твоей жене горло? Да, знаю, тогда ты на меня набросишься. И еще посмотрим, кто кого. Но если выживу – убью и твоего сына в колыбели. А жене в любом случае не жить.

– Чего ты хочешь? – спросил Чекко страшным, хриплым, незнакомым голосом. Сердце Франчетты разрывалось от страха, любви и жалости к мужу.

– В твоей башне заперт арестант. Где его камера – наверху или внизу?

– Наверху.

– Выход из башни один? Тот, что виден в это окно?

– Да.

– Отлично. Если хочешь, чтобы жена и сын остались живы, пойдешь сейчас и выпустишь арестанта. Когда он покажется на пороге башни, я уйду и не трону твою семью.

– На выходе караулит Беппо...

– Отошли Беппо с каким-нибудь поручением. Скажи, что пока сам покараулишь.

– А что я потом скажу...

– А меня это волнует? Сообразишь, что соврать. На тебя навел чары маг. Или напала орава злоумышленников. Еще я за тебя сочинять должен? Иди и помни: у меня твоя жена и твой сын!

Чекко дернулся к выходу, но остановился:

– Там... это... двое арестантов. Который нужен?

– Дик Бенц. Востроносый сопляк.

– Ага. – Голос Чекко уже не был таким хриплым. – Тогда выпустить придется обоих, второй же потом все расскажет...

– Да во имя всех демонов, выпусти обоих. И учти: я смотрю в окно на дверь башни.

Чекко молча исчез. Франчетта тихо всхлипнула.

Страшный гость, оглядевшись, распахнул дверцу чуланчика, довольно кивнул – и впихнул туда Франчетту:

– Посиди пока там.

– А если малыш проснется?

– Ничего, поплачет. А ты будешь слышать, что он живой.

И дверь чулана захлопнулась, оставив женщину во тьме.