На взводе. Битва за Uber

Для Лейк история с Uber имела глубоко личную окраску. Катрина была одной из самых выдающихся женщин-руководительниц в Кремниевой долине. Пока она росла от маленького стартапа до предприятия с многомиллионными оборотами, ей довелось столкнуться с харассментом²⁷¹. В какой-то момент, когда ее стартап уверенно набирал высоту, она подверглась сексуальным домогательствам одного из своих венчурных инвесторов, Джастина Колдбека. Он входил в совет директоров ее компании в качестве наблюдателя, пока – уже после инцидента – Лейк не настояла на его исключении. Она знала, каким ужасом может обернуться для женщины царящая в технических компаниях и венчурных фондах бро-культура.

Прочитав про Сьюзен Фаулер, случай в Индии и другие скандалы, связанные с Калаником, ей стало стыдно, что ее компания упоминается в одном ряду с Uber. И ей было невыносимо думать, что ее наставник сидел сложа руки или даже потворствовал происходящему.

Быть предпринимателем в Кремниевой долине означало для Лейк не просто взяться за что-то новое, связанное с последними технологическими достижениями. Для нее это значило создать компанию, живущую в соответствии с теми ценностями, которые она хочет привнести в мир.

«Я очень надеюсь, что Stitch Fix останется живым и развивающимся примером компании совершенно иного типа, преуспевающей благодаря нравственным ценностям, а не вопреки им».

Герли немедленно послал ответ, поблагодарив Лейк и выразив ей свою признательность.

«Это был кошмар», – писал Герли. Инвестиции в Uber создали ему репутацию, а письмо Лейк подействовало как пинок под зад.

На первом же после доклада Холдера совещании команда Benchmark решила: их фирма должна принять «правильное решение». Каланика нужно убрать.

Но Benchmark не могла сделать этого в одиночку. Герли требовалась помощь.

Каланик не случайно старался жестко контролировать инвесторов. Если настанет день, когда они выступят против него – как это случилось с Майклом Овицем в Scour, – то Каланик хотел сохранить за собой возможность защищаться.

Он хорошо поработал. Шло время, и Каланик медленно разрушал власть и влияние акционеров. Он утаивал как можно больше информации, не давая инвесторам возможности вникнуть в финансовое состояние компании. Те ворчали. Они вложили кучу денег в бизнес Каланика и считали, что имеют право знать, как идут дела и как он распоряжается их капиталами. Один инвестор сказал, что Каланик обращается с ними, как с грибами: кормит дерьмом и держит в темноте[101]. Каланик считал, что они должны быть благодарны и за это.

Казалось, инвесторы интуитивно чувствовали, что дело неладно. Пока оценочная стоимость Uber росла, лишь немногие пробовали вмешиваться. С точки зрения закона позиция Каланика не являлась оправданной; инвесторы, владевшие в компании значительными долями, имели право на доступ к информации. Типичным ответом Каланика, по свидетельству как минимум одного инвестора, была фраза: «Так подайте на меня в суд. И какая у вас будет репутация в этой отрасли, если вы начнете судиться с собственной компанией?»

И он был прав.

Кроме того, со временем Каланик накопил так называемые суперголосующие акции с дополнительным правом голоса – более влиятельный вид акций, дающих ему более одного, как у большинства других держателей, голоса на акцию. У Каланика таких особых акций было полно. Этот сценарий он придумал еще в ранний период существования Uber вместе с двумя своими союзниками, Гарретом Кэмпом и Райаном Грейвзом. Его пакет обычных акций тоже рос с каждым днем. Если работник Uber желал продать часть своих акций через внутреннюю программу обратного выкупа, Каланик требовал, чтобы эти акции продавались ему²⁷². Каждый день, когда сотрудники увольнялись или продавали свои акции в связи с материальными трудностями, количество голосов у Каланика нарастало.

Суперголосующие акции не могли выручить его в любой ситуации. Некоторые решения, например увольнение одного из высших руководителей, принимались голосованием полного состава совета директоров.

Но и тут у Каланика имелось преимущество: он эффективно контролировал совет директоров. Из восьми членов совета большинство было с ним заодно: Арианна Хаффингтон, Ван Линь Мартелло, Ясир аль-Румайан, Райан Грейвз и Гаррет Кэмп поддерживали Каланика. А в 2016 году, когда саудиты инвестировали 3,5 миллиарда долларов, он выторговал себе еще один козырь в рукаве. По условиям той сделки, единодушно одобренным советом, Каланик получал право назначать трех дополнительных членов совета директоров, когда пожелает.

Летом 2017 года, когда интерес общественности к компании усилился, Грейвз с Кэмпом забеспокоились. Но оба чувствовали себя в долгу перед Калаником. Кэмп с самого начала не хотел руководить компанией и довольствовался ролью пассажира на заднем сиденьи. Грейвз последние несколько лет в Uber провел большей частью на вечеринках и в путешествиях, хотя гендиректор никогда не критиковал его за это. Очевидно, Грейвз считал, что босс и должен по-настоящему заботиться о нем, потому что они «бро».