Оглашение данных о том, что сотни водителей обвинялись в сексуальном нападении на клиентов, вызвало бы грандиозный пиар-скандал. Когда против компании или водителя выдвигалось обвинение в изнасиловании, некоторые сотрудники Uber напоминали другим, что водители «невиновны, пока не доказано обратное». Сам Каланик часто повторял эту фразу. С формальной точки зрения он был прав, и Uber тоже пострадал от ложных обвинений и претензий. Но, возможно, даже сильнее, чем подвергшиеся нападению пассажиры и обвиненные в нападениях водители, переживал каждый случай Каланик, чувствовавший, что преследованию подвергается Uber, что он – настоящая жертва. Неудачники всегда злоумышляли против его компании; враги мечтали стать свидетелями ее падения. «Невиновны, пока не доказано обратное», – напоминал сотрудникам Каланик. В тех случаях, когда пострадавший от сексуального насилия решал не обращаться в суд или полиция не находила свидетельств, достаточных для возбуждения уголовного дела, на пятом этаже штаб-квартиры звучали аплодисменты.
Кроме вопросов безопасности и вмешательства в личную жизнь была еще одна большая проблема. Услышав о ней, Салливан сначала даже не поверил. По словам администраторов, в начале 2014 года Uber подвергся мощной хакерской атаке, приведшей к утечке данных, в результате которой были скомпрометированы имена и регистрационные номера более 50 тысяч водителей Uber152. Компания скрывала факт атаки, не представляя, как предать гласности этот факт и стоит ли вообще это делать. Каланик не знал законов и ликвидировать этот пробел не стремился. Разумеется, он не хотел, чтобы общественность проведала о случившемся задним числом и отреагировала соответственно, и всегда считал, что решение должны принимать юристы, и, самое главное, чтобы все как-нибудь ушло в прошлое. Салливан понимал, что не все так просто. Согласно законам штата Калифорнии, Uber был обязан уведомить власти об утечке информации.
Атака на базу данных случилась в мае, но ее последствия проявились только в сентябре. Переговоры с Uber Салливан вел в декабре – и к тому времени компания так ничего и не признала.
В предварительном разговоре с Салливаном Каланик попросил его провести презентацию для старших администраторов и представить им, как будет устроена система безопасности компании, если он получит предлагаемую работу. Салливан сказал, что хочет сделать безопасность интегральной частью маркетинговой стратегии Uber. Клиенты, полагал он, должны считать, что поездка на Uber намного безопаснее, чем на такси. «Безопасность должна быть для нас брендовым дифференциатором, а не минимально жизнеспособным компонентом», – сказал Салливан.
Он обдумал свои варианты. Ему предложили работу ответственного за информационную безопасность, руководителя разношерстной команды из примерно тридцати человек, разбросанных по нескольким группам внутри компании. Салливан понимал, что ему придется укрепить и увеличить штат команды. Он также попросил – и эта просьба была удовлетворена – отчитываться непосредственно перед CEO.
Uber нуждался в Салливане куда сильнее, чем Салливан в Uber. Но Джо был готов принять вызов. Кроме того, он уже купился на обещания и проникся симпатией к сладкоречивому гендиректору компании, Трэвису Каланику.
Мир технологий не был для Салливана родным. Старший из семи детей, он пошел против родителей-хиппи – его отец был скульптором и художником, мать школьной учительницей и писательницей – и поступил в юридическую школу153. В то время, когда юные предприниматели с воодушевлением создавали софт, федеральный обвинитель Салливан потратил молодые годы на борьбу с худшими пороками человечества. Роберт С. Мюллер, отмеченный наградами герой войны и впоследствии спецпрокурор, проводивший расследование в отношении президента США Д. Трампа, лично выбрал Салливана для работы на престижной должности в подразделении по борьбе с киберпреступлениями офиса прокурора Северного дистрикта Сан-Франциско.
Салливан изучал право в университете Майами, где получил степень доктора, после чего занялся практической работой над коммерческими секретами и корпоративным шпионажем времен бума конца 90-х. К 2000 году, когда лопнул пузырь, он уже сделал себе имя.
Высокий, около 188 сантиметров, слегка сутулый, Салливан имел привычку совать руки в карманы. Кустистые каштановые брови и аккуратно причесанные волосы придавали ему мягкий, безобидный вид. Со строгого костюма он перешел сначала на джинсы в стиле «как у папы» и рубашку на пуговицах, а закончил джинсами же, но из разряда «как удобней» и футболкой. Высокие скулы, открытый лоб и широко расставленные глаза придают ему выражение спокойного стоицизма перед лицом сложных проблем информационной безопасности.