На Забайкальском фронте

Светало. Маюров наконец различил в продолговатой низине серые шевелящиеся пятна — наверняка скопления японской пехоты. С востока по долине ползли какие-то точки. Может быть, артиллерия? Вот точки стали расползаться, и опытным глазом артиллериста Маюров определил: японская батарея занимает огневые позиции, чтобы начать почти в упор расстреливать эскадрон. Пехота довершит судьбу окруженных…

— Связь, — потребовал Маюров, продолжая вглядываться в долину.

Дымко быстро установил связь с дивизионом.

— Принимайте команду, принимайте команду, — проговорил он и выжидающе смолк.

Не отрываясь от стереотрубы, Маюров передал целеуказание.

В мутном небе прошелестел снаряд и гулко разорвался на гребне, левее долины. Между предполагаемыми позициями эскадрона и серыми пятнами взметнулся вверх черный фонтан земли и дыма.

— Правее ноль-ноль-пять. Прицел сто двадцать! — срывающимся голосом внес поправку Маюров, видя в стереотрубу, как серые пятна расползаются в стороны, исчезая в складках местности.

Еще одна поправка — и цель накрыта. Вместе с комьями земли в воздух взметнулись обломки, повалил черный дым.

— Четыре снаряда, беглым!.. — крикнул лейтенант, отчаянно радуясь точности своего глазомера и мощи огня родной батареи. Лишь теперь он отер ладонью мокрый лоб.

Долину заволакивал бурый дым. В нем копошились люди, артиллерийские упряжки. На бугор вынеслись перепуганные лошади и помчались на восток. В дыму и пыли вспыхнул слепящий взрыв — видно, сдетонировали вражеские снаряды. Маюров посмотрел в центр всхолмленной долины, где, по его расчету, окопались монгольские цирики, и облегченно вздохнул: теперь им будет полегче — японская батарея отправилась к богу в рай! Он довольно улыбнулся, взмахнул рукой, но вдруг лицо его помрачнело. Кинув взгляд на восточный склон, у подножия он заметил неприятельских солдат. Маюров этого ожидал, но не предполагал, что обнаружат их так рано. Надо корректировать огонь: вокруг окруженного эскадрона скопилось немало пехоты.

— Задержите их! — крикнул он Охлопкову, кинувшись к стереотрубе: самураи врассыпную выходили из-под огня, и надо было передать на огневые позиции поправку.

Он подал команду и не услышал голоса радиста. Обернувшись, увидел испуганное лицо Дымко.

— Рация забарахлила, — пролепетал тот растерянно.

— Что?! — вскричал Маюров. — Да ты понимаешь?..

Дымко, не поднимая головы, торопливо копался в рации. Позади трещал автомат Охлопкова. Лейтенант метнулся к радисту. И вдруг:

— Работает! Работает!.. Есть связь!

Маюров передал в дивизион новую команду, кинулся к стереотрубе, чтобы проследить разрывы снарядов. Рядом послышался хриплый голос Охлопкова:

— Они совсем близко… У меня кончились патроны. Дайте ваш автомат.

Схватив автомат, ефрейтор выполз на бруствер, послал две короткие очереди и тут же бросился к западному склону: там, за низенькими кустами шиповника, промелькнула японская каскетка. Значит, самураи лезут с двух сторон. Разведчик лежа, отвалясь на бок, метнул гранату. Вверх полетели комья земли, иссеченные ветками кустов. Снизу захлопали винтовочные выстрелы: враг, видно, залег.

Теперь Охлопков бросился к восточному склону. Приподнявшись, он тут же присел, вобрав голову в плечи. И по этому его движению лейтенант, передававший целеуказания, догадался, что японцы подползли совсем близко.

Одна за другой вниз полетели гранаты, в ответ повели стрельбу из винтовок, потом донесся злой голос:

— Росскэ, сдовайсся!

После короткой паузы гулко разорвалась граната. Охлопков метался из стороны в сторону, бил наповал, но вот его автомат замолчал.

— Дымко, патроны!.. — Ефрейтор кинулся к радисту за автоматом и упал, настигнутый пулей.

Дымко вынырнул из щели, оттащил Охлопкова в укрытие. «Конец», — с безысходным отчаянием подумал Маюров и тут же яростно швырнул гранату в атакующую цепь.

Отбившись от наседающих самураев, Маюров огляделся. В долине рвались снаряды — то в самом центре, то левее, возле высоты. На склоне снова появились японцы.

— Товарищ лейтенант! Требуют данных! — прохрипел радист, зажав рукой окровавленное плечо.

Вражеские цепи подползали все ближе и ближе. Уже видны были перекошенные от злости лица, плоские вороненые штыки.

— Передавай: окружен противником — огонь на меня! — крикнул Маюров и прыгнул в глубокий окоп.

Орудийный гром недолго сотрясал изрытое темя сопки. Потом стало тихо. Маюров открыл глаза, шевельнулся и почувствовал, как с затылка беззвучно осыпаются струйки земли. Придавленные руки и ноги не слушались, ныла спина. Попробовал пошевелить плечами — зашуршала земля, стало полегче. Огромным усилием выгнул спину, поглядел в конец щели и увидел там Дымко. Тот перевязывал лежавшего на спине Охлопкова.

— Живы… Пощадил бог войны! — прошептал лейтенант непослушным языком.

Да, не тронули их снаряды своих батарей!