На задворках Голландии

На следующий день я поставил машину на примерно подходящее место и сел в засаде у окна. Первый день прошел бездарно, ничего не произошло. На второй – слышу визг тормозов, довольно потираю руки и выскакиваю на улицу. Как же сильно я был разочарован, когда увидел, что водителю удалось затормозить буквально в десяти сантиметрах от моего бампера! Я его, как водится, успокоил болезного, а сам сделал корректировочку и стал парковаться на тридцать сантиметров левее.

Через неделю свершилось: въехали в зад, как на заказ! Маленькая такая таратайка! Причем она умудрилась мордой очень удачно под мою машину подлезть. Фонари и глушитель целы, только маленькая вмятинка на бампере. Все, как я хотел.

Знакомый эксперт по авариям у меня уже был, кто-то из приятелей порекомендовал. Тот написал экспертизу что надо! За экспертизу, кстати, платит страховка, а не водитель, если что. Вначале пришел ответ, что я могу отвезти машину в мастерскую, и ремонт будет оплачен. Но ведь не так задумывалось! Я сказал эксперту, что хочу получить деньгами, тот понимающе кивнул и написал очень короткое письмо с двумя волшебными предложениями. Через неделю я получил две тысячи двести евро. Машина была куплена за пять.

Еще года два я ее успешно эксплуатировал, пока мне опять в зад не въехали, примерно с теми же последствиями. Тот же эксперт наморщил лоб, сказал: «Ну, ты ж понимаешь?» В смысле, что второй раз с битой машиной много не «нарисуешь». Я понимал. Тем не менее, он умудрился написать такую экспертизу, по которой я получил еще две тысячи.

Потом я продал уже порядком побитый Фордик за пятьсот евро своему приятелю, который, в свою очередь, отдал добивать жене. Она только что получила права, и тренироваться на хорошей машине было жалко. А после того, как она водить научилась, он кому-то дальше машину передал, тоже за пятьсот. Там ее следы и затерялись.

Караси и гринписовец

Дело было зимой, когда окрестные пруды на окраине города покрылись тонким льдом. Ну как тонким… Там, где поглубже, прочность льда лучше было не проверять, а там, где мелко, до самого дна промерзло. Это я не просто так написал, для дальнейшего рассказа момент с промерзанием очень важен.

Жена моя нашла на днях в каком-то женском журнале рецепт приготовления карасей. Уже само название вызывало повышенное слюноотделение: «Караси сладкие жареные, тушеные в сметане». Тут как раз в наш русский магазин рыбу завезли. И карасей в том числе, что редкость. Как жена потом сказала, лучше бы мы в тот день в магазин не пошли, и караси чей-нибудь другой стол осчастливили. Но кто ж знал, что с ними столько возни будет?

Жена уточнила у продавца перед покупкой, точно ли они уже мертвые? Продавец сказал, что точно. В общем, купили свеженьких, положили в холодильник. На следующий день в субботу жена достала их и бросила в раковину. В холодильнике дожидалась запотевшая бутылочка, сами знаете чего.

Но что-то пошло не так. Караси вдруг начали шевелиться и ожили! А чистить живого карася – это не то что мертвого. Жена сказала, что она не может, и попросила меня сначала их убить. А я не могу! Я вообще никого убить не могу! Разве что комара, который на меня покусился, о чем я ей немедленно и заявил. А она: «Ты же врач, ты вскрывал, когда учился!» А я ей на это сказал, что я врач, а не убийца. Возможно, у хирургов с этим проще, я же работал на тот момент невропатологом.

Но караси в сметане еще прочно сидели в моей голове, и я пошел за помощью к соседу немцу. Он был очень рукастым и, посмеиваясь, решал все мои проблемы с компьютером, мелкими поломками бытовой техники и так далее. Работал он в институте Макса Планка каким-то техником. Там он обеспечивал эксплуатацию разных приборов, чтобы ученые могли делать свои опыты. Он был уверен, что беспомощные ученые без него, ну просто никак! Я ему подыгрывал, изображая такого же беспомощного, а он, будучи ярко выраженным нарциссом, снисходительно делал для меня все. Но соседа не было дома, и я начал действовать сам. Если карасей не убить, то их надо хотя бы спасти!

Темнело в декабре рано, на улице было уже хоть глаз выколи. Я пошел к ближайшему пруду и начал долбить лед в надежде запихнуть рыбу в воду. Пруд находился в конце нашей улицы, но я почему-то поехал туда на машине, а не пошел пешком. Как чувствовал, что домой не скоро вернусь. Лед был толстый и крепкий и не поддавался вообще. Я уже почти до дна продолбил, а воды все не было. Проходящий мимо немец подозрительно поинтересовался, что я это делаю. Я ему честно рассказал и предложил рыбу в подарок. Он испуганно шарахнулся от меня и быстро растворился в темноте.

Со льдом в пруду ничего не выходило, караси продолжали трепыхаться в целлофановых мешках, требуя свободы. Тогда я завел машину и поехал в Наунхоф. Это примерно километров в восемнадцати от нашего города. Там было озеро, где мы любили гулять по выходным. Глубокое и большое, замерзнуть не должно.