На задворках неба (СИ)

Враги ускорили бег, прыгая туда-сюда. «Не уйдёшь» — вторая пуля ударила другого русского в плечо и пробила броню. Противник упал вперёд и с явным трудом стал подниматься, помогая себе механическими руками.

Кровавый с пробитой рукой, из которой на пол летели капли жидкости и искры, резко повернулся и вскинул оружие. Эб упал на пол. Пули пробивали бруствер, но не могли достать его.

Он вновь подскочил и увидел, что враги продолжили свой путь к ракетоносцу. Офицер прицелился и тут на него налетел живой факел. Он вынужден был отскочить и, принялся валяться по полу, сбивая пламя с брони.

Эб выкатился из-за бруствера и, оказавшись на животе, секунду целился, а потом снова выстрелил. Попав здоровому врагу в плечо, но лишь снова поломал механическую руку, помешав тому тащить товарища.

Русский резко развернулся и с какой-то нереальной грацией, внезапно оказался на одном колене. Он вскинул оружие. Мгновение и ствол его окрасился голубоватой плазмой.

Эб резко покатился в бок, потом в другой Пули барабанили об пол вокруг него. Вдруг мир взорвался невыносимой болью, левое плечо словно горело огнём, а рука не поднималась.

Лишь огромным усилием Стентон не потерял сознание. Правой ещё рабочей рукой он приподнял винтовку и стал стрелять наудачу по удаляющимся фигурам. Энергии осталось всего на три выстрела. Отстрелявшись, Эб уронил винтовку. Потом, матюгнувшись, перевернулся и стал перетягивать раненную руку жгутом.

* * *

Рамирес был вне себя от радости. Как давно он не ощущал этого пьянящего чувства, когда ты несёшься на предельной скорости, разрывая тугой воздух.

Сквозь сотни тысяч световодов, встроенных в броню потрошителя, он видел мир, словно фасеточными глазами насекомого. В такие моменты Хуан Мария представлял себя стрекозой. Самой настоящей яркой стремительной и смертоносной стрекозой. Этим безжалостным ужасом мира насекомых.

Потрясающе маневренная машина легко подчинялась малейшим движениям штурвала. Невероятно простой в своей чудовищной эффективности потрошитель управлялся всего двумя рукоятками с несколькими кнопками на каждой. Однако за кажущейся простотой скрывалась страшная опасность. Одно неточное движение и машина станет неуправляема, превратившись в гроб для своего пилота.

Рамирес? Нет! он больше не Рамирес, теперь он снова — Могильщик — сама смерть во плоти!

Стоило ему вырваться из подземелья, как он направил ракетоносец под самые облака и практически сразу оказался выше врагов, круживших над равниной. Он вошёл в облачный покров, видимость стала почти нулевой.

Пользуясь только компасом и своей чуйкой, он полетел на север в сторону гор. Заложил крутой вираж, следя, за тем, чтобы не высунуться из облаков. Секунд через двадцать вновь вынырнул вниз.

Ему не повезло: все трое противников оказались километрах в тридцати южнее и двигались встречным курсом. Переполненный азартом битвы он нёсся навстречу врагам.

Те поступили в строгом соответствии с инструкцией: построились в клин и рванули к нему. Теоретически, так их огневая мощь значительно возрастала, но именно этого Рамирес от них и ждал.

Ещё в облаках он сбросил скорость и теперь у них она была одинаковой. Стоило им сблизится, примерно на три-четыре километра, как он открыл огонь из курсовых пулемётов на фюзеляже и крыльях. Одновременно он выпустил четыре крупных ракеты и целый рой маленьких. Потом Могильщик выжал из машины всё, на что та была способна, набирая высоту, и резко ушёл в облака.

Крайне примитивные оснащённые взрывателем, устанавливаемым на время полёта, ракеты ворвались аккурат перед машинами противников и осыпали их градом высокоэнергетических осколков, чья мощь лишь увеличивалась за счёт скорости их жертв. Мгновение и клин распался. Завалившись на крыло, угольно чёрные тени рухнули вниз к покрытой мхом поверхности.

Могильщик тем временем заложил крутой вираж, чуть не потеряв сознание от перегрузок. Восторг боя поглотил его, смертельная битва, сейчас казалась праздником.

Как он и рассчитывал, противники попытались последовать его примеру, но делали это много медленнее и когда он вынырнул из облаков, один из них оказался развернут к нему боком.

Рамирес выпустил две ракеты, детонировавшие от соприкосновения с мишенью. И не прогадал. Попав в цель, они разворотили ракетоносцу бок и оторвали крыло.

Мгновение и машина, потеряв управление, понеслась к земле. Спасенья не было, потрошитель никто и не думал оборудовать катапультой, но это лишь усиливало азарт Могильщика

Напарник сбитого уже закончил разворот и выпустил ракеты, но поздно Могильщик вновь скрывается в облаках, делая мёртвую петлю. Мгновение и он с огромной скоростью вырвался на воздух, и, вращаясь, понёсся к поверхности.

Казалось, что машина неминуемо разобьётся, но в последний момент Могильщик каким-то невероятным образом, умудрился задрать нос потрошителя, оказавшись прямо под незащищённым брюхом врага. Ракеты и пули вгрызлись в обшивку, буквально отрывая машине крылья. Судьба её была решена.