На закат от Мангазеи [СИ]

— Зачем ты ее бросил, дьяк! Живо за мной, веревку ищи!

И пролетел мимо, назад, туда где расползались во все стороны языки провала.

Макарин с трудом поднялся, и только сейчас до него дошло, что уже не слышно рокота снизу, не слышно шороха осыпающейся земли, а олени, хрипя, дергают вперед нарты, но не могут сдвинуться с места.

— Твои нарты сорвались, дьяк! — крикнул Шубин. — Там Иринья, веревку давай!

Натянутые как струна постромки тянулись от бортов шубинских нарт вниз, в темноту затянутого дымом провала. Оттуда торчала голова оленя с выпученными глазами. Олень бил края ямы копытами, пытаясь выкарабкаться.

Шубин кинул конец веревки.

— Держи. Я попробую до нее добраться.

Он обмотался другим концом, опустился на колени и осторожно пополз к провалу.

— Э! Вы что, все с ума посходили?! — набежал с боку воевода. — А ну быстро режьте упряжь!

— Там девка, — сказал ему Макарин.

Кокарев умолк в замешательстве, но быстро среагировал:

— Ну и что? Вы хотите, чтобы всех оленей туда утащило? Они еле держатся! Плевать на девку!

Он вытащил нож и шагнул к упряжке.

— Стой, воевода! — вставая, зарычал Шубин, подскочил ближе и оттолкнул его. Подбежавшие казаки взревели и вытащили сабли.

Кокарев побагровел.

— А ну, казачки, а зарубите-ка мужика за неповиновение!

Шубин отступил к провалу.

Макарин шагнул вперед.

— Воевода, девка мне нужна. Ее надо вытащить.

Кокарев сплюнул.

— Добренький ты слишком, дьяк. Такие долго не живут. А ты, поморец, у меня еще попляшешь.

Макарин обвязался веревкой, как мог, затянул узел, сказал Шубину:

— Отойди дальше, я сам попробую. Ты тяжелый, и впрямь всех на дно утащишь.

Шубин кивнул.

— Надо сделать противовес, — сказал Макарин. — Когда я полезу вниз, станет раза в полтора тяжелее, и олени действительно могут не выдержать. Воевода, думаю надо усадить всех обратно по нартам. Тогда может получиться.

Кокарев недовольно махнул рукой и отвернулся. Казаки, гомоня, разошлись по упряжкам. Подбежал Хадри, что-то залопотал по-своему, Шубин отмахнулся.

— Сядешь в нарты, — тихо сказал ему Макарин, — привяжись к ним покрепче. Один ты меня с ней не вытянешь. А помогать тебе, кроме самоеда, точно никто не будет. Как крикну, пусть бьет оленей своей палкой так, чтобы они и не думали стоять на месте. Тогда неважно будет, что там хочет воевода с его казаками.

— Тебя-то они навряд ли бросят, — возразил Плехан.

Макарин, не ответив, пожал плечами и опустился на землю. Подходить шагом к зияющей дыре не хотелось.

Он полз к ней, стараясь ни о чем не думать. Натянутые постромки елозили по траве, взрывая дымящуюся почву. Олень верещал, тараща на него глаза. Копыт уже не было видно, из ямы торчала только морда с раздувающимися ноздрями.

— Иринья, ты меня слышишь? — громко спросил Макарин, когда добрался до края.

Ответа не было.

Он заглянул вниз.

Провал был глубоким и узким, и Макарин вдруг подумал, что яма будто специально дотянулась так далеко своим щупальцем, чтобы не выпустить сбежавших от нее людей. Дым уже поредел и висел теперь полупрозрачными слоями, сквозь которые можно было разглядеть черные почти отвесные стены с прожилками льда и выступающими гладкими, будто кем-то обглоданными камнями. На один из таких камней упирались полозьями висящие над пропастью нарты. Вокруг камня постоянно осыпалась земля, и было ясно, что долго он не продержится.

Иринья лежала на широкой задней стенке, в куче сбившихся шкур, все также привязанная за руки к перекладине борта. Она была без сознания, и Макарин быстро понял, почему, когда поглубже вдохнул горьковатый воздух, и все поплыло у него перед глазами. Он зарылся носом в воротник и постарался дышать реже.

Олень фыркал, бился головой о землю, и Макарину с трудом удалось перебраться через рога сперва на мокрую шею животного, потом на спину. Он с каким-то далеким ужасом вдруг почувствовал, как под его весом олень начинает сползать глубже в пропасть. Макарин старался не смотреть вниз, но не удержался и все же глянул, когда перебирался через постромки к нартам. И не увидел дна. Там, далеко внизу, за редеющим слоистым дымом, был только черный мрак, и не было ничего, за что мог зацепиться взгляд. Его передернуло, и он спешно, быстро перебирая руками, спустился дальше, к задней стенке. Веревка натянулась до упора. Макарин потряс девку за плечо.

— Очнись.

Не было ответа. Нарты рывком съехали еще на пядь вниз, и Макарин присел от неожиданности, чувствуя, как заходится в стуке сердце. Девка валялась безвольным мешком и явно была не в силах себе помочь. На мгновение, Макарина посетила мысль, что ведь и впрямь прав воевода Кокарев, и девка уже особенно не нужна. Она показала дальнейший путь, а сама может отправляться в ад, где таким как она самое место. Он уже было приготовился лезть обратно, пока не поздно, но тут увидел, что Иринья смотрит на него полуоткрытыми глазами.

— Знала, что именно ты меня спасешь, — тихо сказала она. — Есть в тебе что-то от древнего витязя. Спасителя обездоленных.

— Пока не спас, — буркнул он. — Шевелиться можешь?