На закат от Мангазеи

— Я не получал никакого письма. — медленно сказал Макарин.

— Ну не ты, конечно. Бояре. Они ж письмо-то прочитали. И с Косым наверняка поговорили.

Макарин подумал, и решил не говорить воеводе, что его казак Косой скорее всего помер у дознавателя на дыбе, не успев ничего толком рассказать. По крайней мере именно такой вывод можно было сделать из грамоты боярина Мстиславского.

— Возможно, поговорили. Только мне ничего не сказали. И с Косым я не виделся.

— Да-а, — помрачнел Кокарев. — Бардак у вас там на Москве.

— Не без этого.

Воевода пошарил руками у себя на поясе, достал плоскую фляжку, черную с серебряной гравировкой и витиеватыми узорами, глотнул, крякнул и показал Макарину.

— Налить? Хорошо мозги помогает сосредоточить.

Макарин отказался, спросил:

— А что в письме-то было?

Воевода замялся.

— Ну так… Мои соображения насчет старшего воеводы Троекурова. Ты ж наверно в курсе, что у нас с ним тут маленькая война. Такая гражданская, как была в Риме у Кесаря с Помпеем. Не удивляйся, дьяк, я хоть и простой служивый, но грамоте тоже обучен и книжек прочитал десяток то уж точно… Так вот. Для меня присяга это все. Мне не важно, кто там сидит на Москве, и насколько он сидит правильно. Я служу стране. Если на Москве Шуйский, я служу Шуйскому. Если на Москве невинноубиенный якобы царевич — я служу невинноубиенному. И мне не важно, что он никакой не царевич. Раз взял власть на Москве в свои руки — значит у него уже есть на это право. Сейчас у вас там сидят бояре и решают, кому отдать престол — то ли католику, то ли еще одному невинноубиенному. Я понимаю, что и то и другое — дерьмо больного самоедского оленя. Но для меня это не столь важно. Для меня главное, чтобы был порядок. И чем быстрее этот порядок наступит, тем для страны лучше. А значит и для меня. Вот у меня такое мнение.

Макарин мог рассказать, каково это, когда на Москве вполне законно сидят поганые ляхи, но опять решил не говорить, а ждать продолжения.

— Может, я и не прав, — сказал воевода. — Может, если б сидел сейчас где-нибудь ближе к Москве, думал бы по-другому. Но я здесь, на богом забытой окраине, где дикарей больше чем звезд на небе, а до ближайшего соседнего городка месяцы пути. И здесь я думаю так, а не иначе. Потому что если иначе — тогда все развалится.

— Хочешь сказать, старший воевода думает как-то по-другому?

— Нет. Хочу сказать, что он вообще не думает. Он дерет вдвойне с самоедов, грабит промышленников. Поднял цены на товары и теперь купцы норовят скупать шкуры в лесах, а не у нас на торге. А я за этим всем должен следить и не допускать. Его стрельцы сидят как мыши в крепости, а я людей по лесам теряю. Это дело? Троекуров портит отношения с дикарями, а я за это отдуваюсь. Он набивает карманы, а я дерусь. Но главное не это. Я повидал достаточно таких воевод, в войне они бестолковы. Если сюда вдруг нагрянет какое войско, неважно чье, самоядь на оленях, вогулы с саблями или те же ярганы — Троекуров не задумываясь сдаст город. Даже и не подумает драться. Нагрузит первый попавшийся коч своим барахлом, казну прихватит и свалит отсюда в один момент. А может еще и продаст нас с потрохами. Вот об этом я в Москву написал. Просил прислать кого другого, а Троекурова с почетом отправить в поместье, чтобы сидел там и ничего не делал. Ну, и про караван тот злополучный тоже пару строк черканул, от себя. Не про ящик конечно. Ничего не знаю, что они везли, откуда взяли и чего тогда весь город переполошился. Просто сам караван тоже был примечательный. Три малых коча, дьяк. Знаешь, зачем Варзе понадобились именно малые кочи? Видел их когда-нибудь?

— Не далее, чем сегодня утром.

— И что скажешь?

Макарин пожал плечами.

— Я не силен в мореходстве. Но судя по корпусу, лед им не страшен. Да и оснастка серьезная. Крепкие корабли.

— Это все да, но не главное. А главное, то что малый коч можно на берег вытащить, на катки поставить и быстро из моря в море перевести. Он маленький, легкий. Ты, когда сюда собирался, карту наших земель видел?

— Доводилось. Одну даже с собой захватил. Но там много неизведанных земель. Мало что понятно.

Воевода огляделся, подошел ближе к маленькому открытому окошку, откуда лился свет.

— Я тебе сейчас нормальную карту покажу, три года ее составляли, год назад закончили. В Москве такой пока нет.

Он достал из кармана сверток, развернул на столе.

— Смотри. Вот здесь мы. Вот это наш караванный путь, ты по нему сюда добирался. Сперва по реке до Мангазейского моря, на море резко на юг и до Обдорской заимки в устье Оби. А потом реками на Тобольск, вглубь страны. Присмотрись внимательно, что ты еще здесь видишь?

Макарин присмотрелся.