На закат от Мангазеи

— Не бойтесь. Я не выдам. У нас с вами схожие интересы. Как у Москвы с моим родным княжеством. Но ярганы, узнав про вас, церемониться не станут. И за ваши головы тогда никто не даст и ломаного гроша.

— Почему мы должны тебе верить? — спросил воевода.

Саргут огляделся, завел их в пустой проулок между двумя оградами.

— Что вы знаете о моем княжестве, Искаре?

— Почти ничего, — усмехнулся Кокарев. — Знаю, что по течению Оби оно одно из сильнейших. Не моя земля, об этом лучше березовского воеводу спрашивать. Далеко отсюда.

— Да, — согласился Саргут, — далеко. Но наша власть простирается за пределы искарских владений на великой реке. Эта власть не военная, и не княжеская. Это власть нашей веры. Искар — священная земля. С нами могут воевать, нас могут побеждать, но даже наши лютые враги всегда рано или поздно приходят к нашим святилищам, чтобы принести жертвы и очиститься. Все лесные племена, и по эту, и по ту сторону Каменного Пояса чтут искарских идолов. И канасгеты, и ярганы, и князья Конды и Коды, Казыма и Белогорья, нохары и куноваты. Сотни родов считают наших богов одними из главных. Поэтому нам проще влиять. И проще помогать нашим союзникам. Москва захватила эти земли не только потому, что имеет огнестрелы. Но и потому, что ей помогали мы.

— Москва помнит о ваших заслугах, — сказал Кокарев.

— Сейчас все может измениться, — хмуро прошептал Саргут. — Тот истукан, что нашли самоеды на севере, а потом увезли ваши купцы… Это идол нашего древнего бога Мейка. Бога войны. Мейка Ялпинг-Нера. Священной горы. Он считался утерянным многие поколения назад. Сотни лет наши люди не видели этого бога, и вот он вернулся. Все боги Искара, и Пугос, мать огня, и крылатый Калм, и Хошалэква, богиня солнца, — никто из них не может сравниться по силе с Мейком. Если Ассан найдет его и установит на своих землях — сила веры перейдет от Искара к канасгетам. И все племена по обе стороны Каменного пояса потянутся к нему. Поэтому, когда Ассан говорит, что не собирается нападать на Мангазею, не верьте ему. Он объединит племена против вас. И обязательно нападет и на Мангазею, и на Березов, и на другие ваши остроги.

— Самоеды рассказывали нам, что этот идол принадлежит старому народу, ушедшему давным-давно в пещеры, — сказал Макарин.

Саргут отмахнулся.

— Вранье. Самоеды лгут, как всегда. Это Мейк Священная Гора. Его видели ярганы и описали очень точно, все как в легендах. Медный бог с мечом в руке и горящими в ночи красными глазами. Если он и был у старого народа, то это значит, что именно старый народ украл его у нас.

Двое стражников прошли вдоль проулка, с любопытством взглянув на пленников.

— Пойдемте, — сказал Саргут. — Нельзя задерживаться.

Они прошли мимо кузницы, миновали рыночную площадь, где сейчас было немноголюдно, и оказались у городских ворот.

— Получается, что самые заинтересованные в исчезновении нашего каравана это лесные племена, — сказал Макарин.

— Возможно, — согласился Саргут. — Но именно это и доказывает, что никто из них точно идол не похищал. Ибо любое таежное племя тут же растрезвонило бы на все леса, что оно дало пристанище богу Мейку. Все посвященные землю будут грызть ради того, чтобы заполучить идол.

— Кто кроме ярган и канасгетов знает об этом?

— Точно неизвестно. К Ассану много кто наезжал в последнее время, но кому он рассказывал, а кому нет — я не знаю. Канасгеты сильный народ, но вряд ли они будут говорить о Мейке с племенами, сравнимыми по силе.

— А откуда они сами о нем узнали?

Саргут остановился, повернувшись к ним. Его узкие черные глаза горели, как это бывает у поэтов, декламирующих собственные стихи. В тени ворот шрамы на лице казались еще более жуткими.

— О, это темная история, — сказал он, помолчав. — Найти бога войны — об этом бредил еще отец Ассана. А может и дед. Известная легенда в наших краях, как исчез Мейк в небесном пламени во время битвы у горы Мертвецов. Как не прекращая дул ветер с вершины, сбивая с ног и своих, и чужих, завывая так, что все в панике разбегались по округе, и даже те, кто пытался спрятаться в чумах, сходили от воя с ума и пытались выбраться наружу, грызя и царапая ногтями бересту обшивки и не видя рядом выхода. А когда пыль рассеялась, бога уже не было. Даже следа не осталось. Тот род, что должен был его охранять, в наказание вырезали поголовно. Гору Мертвецов переименовали в Гору Дующего Ветра, Вот-Тартэн. Хотя можно было и не переименовывать, мертвыми были тогда усеяны все склоны. С тех пор не было побед у нашего народа. Наши племена передрались между собой. Чужаки брали у нас, что хотели, оттесняя все дальше в глушь. Зыряне, новгородцы, татары, потом вы, московиты. Даже с родственниками самоедов, слабыми юграками, мы и то больше не можем справиться.

Саргут вещал тихо, но торжественно, будто напевая сагу. Макарину вдруг подумалось, что сейчас он достанет из футляра свою лютню и начнет аккомпанировать. Но он только вздохнул, продолжая смотреть поверх их голов туда, где искрилась на солнце река и чернел на противоположном берегу дремучий лес.