На закате

Стараясь унять волнение, Лидия перевела дыхание, распахнула брезентовый полог и вышла из фургона. Солнце только начало подниматься над горизонтом. Хлопотавший у костра Росс взглянул на девушку с удивлением.

– Доброе утро, – робко сказала Лидия. Интересно, чему он удивляется? Воображает, что она так и будет сидеть взаперти? О том, что еще вчера боялась покинуть спасительное уединение фургона, Лидия уже забыла.

– Доброе утро.

– Я сварю кофе.

Ее невозмутимость неприятно кольнула Росса. Лидия держалась так, словно они каждое утро встречались у костра, готовили завтрак, обсуждали дела на день. Росс огляделся. Почти у каждого фургона виднелись пары, занимавшиеся тем же самым.

Да, но ведь он и эта девица никакая не пара! Росса вдруг охватило странное смущение, и, чтобы скрыть его, он буркнул:

– Пойду побреюсь.

Лидия заметила, что за ночь подбородок Росса покрылся темной щетиной. Черные усы обрамляли верхнюю губу. «Интересно, каковы они на ощупь», – внезапно подумала девушка. Мужчины, которых она знала, носили бороды просто потому, что ленились бриться. Время от времени, когда борода чересчур отрастала, они кое-как подстригали ее. Росс же явно следил за своими густыми усами: они блестели, как шелк.

– Если вы покажете мне, где мука, я испеку оладьи.

Пока Коулмен брился, Лидия испекла оладьи и поджарила бекон. Приготовленный ею кофе разительно отличался от того, что варил сам Росс. Он даже превосходил по вкусу напиток, который подавала ему Виктория. Поклонница чая, его жена не понимала разницы между крепким и слабым кофе; поэтому Россу приходилось довольствоваться коричневатой водичкой.

Однако Коулмен не поблагодарил Лидию. Завтрак прошел в молчании. Когда тарелка Росса опустела, девушка, не спрашивая, положила ему вторую порцию, которую он проглотил с не меньшим аппетитом.

– Какой сегодня день? – спросила Лидия, убирая посуду.

– Четверг, а что?

– Ма говорила, что по воскресеньям фургоны стоят, и тогда женщины устраивают большую стирку. Боюсь, мне придется заняться этим раньше – у Ли накопилось много грязных пеленок.

Испачканные пеленки каждый вечер забирала Анабет и наутро возвращала Лидии чистые. А вот от корзины, куда складывали мокрые, уже исходил неприятный запах. Да и тряпки, которыми Лидию снабдила Ма на время кровотечения, тоже следовало выстирать, тем более что нужды в них больше не было. На ферме Расселов никто не следил за собой, но мать Лидии все-таки приучила дочь к чистоплотности. То, что ей несколько дней приходилось воздерживаться от мытья, чрезвычайно огорчало девушку.

– Можно согреть воду после ужина. За ночь белье высохнет.

Лидия кивнула. Едва она вымыла посуду, как из фургона донесся плач голодного Ли.

– Самое время, – улыбнулась девушка.

– А я пока займусь лошадьми. – С усилием отведя взгляд от зардевшегося в лучах восходящего солнца лица Лидии, Росс направился к загону.

Переменив пеленки, девушка прислонилась к стене фургона и начала кормить Ли. Лагерь давно проснулся. Большинство переселенцев уже покончили с завтраком, и теперь женщины собирали вещи, покрикивая на детишек, а мужчины приводили в порядок упряжь.

Лидия закрыла глаза, наслаждаясь благодатным покоем этого необычного замкнутого мирка, так непохожего на тот пугающий огромный внешний мир, из которого она недавно бежала. Здесь никто ничего не знает ни о ней, ни о Расселах. И даже если в лесу обнаружат мертвеца с проломленным черепом, а Лидия от души надеялась, что этого не случится, никому и в голову не придет связать это с ней. Здесь она в безопасности.

Росс возился с упряжью, ласково похлопывая лошадей по крупу и что-то бормоча. Ей было приятно слышать его низкий грудной голос и мелодичное позвякивание сбруи. В воздухе уютно пахло дымком костра, лошадьми и кожей. Лидия наслаждалась этими запахами и звуками, пока Ли с аппетитом завтракал.

Чуть приподняв глаза, она вдруг заметила, что Коулмен стоит у загона и украдкой наблюдает за ней из-под полей широкополой шляпы. Оттуда Лидия была видна как на ладони. Он так увлекся, что даже забыл о том, чем занимался, – рука, обтянутая перчаткой, застыла на уздечке.

Поймав взгляд девушки, Росс очнулся, поспешно отвел глаза и начал с преувеличенным старанием проверять упряжь.

Странное чувство охватило Лидию. Оно зародилось в недрах ее женского естества, распространилось по всему телу и достигло груди. Ей показалось, что она задыхается. Ничего подобного девушка прежде не испытывала. Это так же поразило ее, как и пристальный взгляд Росса. Она слегка опустила голову, ожидая, пока Ли закончит трапезу, и больше в сторону загона уже не смотрела.

Не успела Лидия поменять ребенку пеленки, как караван тронулся в путь. По словам Ма, еще недавно они делали по двенадцать-пятнадцать миль в день, но весенние дожди размыли дорогу, что чрезвычайно затруднило передвижение. Даже маленькие речушки вышли из берегов, а мосты, уцелевшие после войны, пришли в столь плачевное состояние, что не могли выдержать тяжести фургонов.