На закате

Она же сидела как ни в чем не бывало. Казалось, ее ничуть не смущает, что незнакомец глазеет на ее обнаженную грудь. Пристальный взгляд Лидии, сосредоточенный на Россе, был смел, даже дерзок. Ни намека на скромность, приличествующую порядочной женщине.

«Сразу видно – проститутка», – заключил Росс. Он повидал их на своем веку так много, что быстро распознал призывный огонь в глазах и догадался, что в жилах Лидии течет горячая кровь. Девушка, сидевшая перед ним, была полной противоположностью женственной, утонченной Виктории, и уже одно это внушило Россу ненависть к ней.

Лидия же думала, что, если бы черты лица этого человека были не столь суровы, она могла бы с уверенностью сказать, что никогда не видела такого красивого мужчину. Во всяком случае, забыть такое лицо невозможно. Когда их глаза впервые встретились, у Лидии перехватило дыхание. Она даже сама удивилась – что это на нее нашло?

Россу не мешало бы побриться. Темная щетина покрывала его подбородок, над верхней губой обозначилась густая черная щеточка усов. Поджав нижнюю губу, твердую и властную, он сверлил Лидию взглядом пронзительных зеленых глаз.

Она и не знала, что подобного цвета глаза существуют в природе. Их обрамляли короткие черные ресницы, чуть слипшиеся на концах. Лидии вдруг захотелось дотронуться до них и проверить, действительно ли они такие влажные, какими кажутся. Над глазами нависали насупленные брови, придававшие лицу суровое выражение. Волосы чернее ночи спускались за уши и на воротник.

Росс казался Лидии устрашающе огромным. Мужское тело вообще пугало ее, внушало отвращение, да и тяжелый немигающий взгляд не смягчал этого страха. Прочитав в его глазах скрытую угрозу, Лидия решила, что он обдумывает, как бы побольнее наказать ее. Вот только за что? Этого она не знала. Насмотревшись вдоволь на Росса, Лидия перевела взгляд на малыша, который безмятежно сосал ее грудь.

– Надо поменять. – Необъятная Ма протиснулась между Лидией и отцом ребенка.

– Что?

Кормилица оторвалась от размышлений. Мужчина, высившийся перед ней, смущал ее. Не так, как Клэнси, но все равно смущал. Его мощная фигура заполнила все пространство фургона. Лидии вдруг показалось, что она задыхается.

– Сначала надо дать одну грудь, потом другую. Тогда молоко потечет как следует.

Ма забрала у нее ребенка. Нехотя выпустив сосок, он тут же заплакал и успокоился, лишь схватив вторую грудь.

Эта забавная сценка развеселила Лидию. Откинув назад гриву каштановых волос, она от души расхохоталась. В ее глазах отражался свет лампы, и они искрились, как вино, когда на него падает солнечный луч. Но тут девушка посмотрела на Росса, и глаза ее потухли под его взглядом, исполненным откровенной враждебности.

– Покормишь парня и ложись, – распорядилась Ма, любуясь Лидией и малышом.

– Она здесь не останется. Как только ребенок поест, вы уведете ее, – резко возразил Росс.

Ма обернулась к нему, уперев руки в свои необъятные бедра.

– А вам не приходит в голову, мистер Коулмен, что малыш снова проголодается? Интересно, как вы тогда поступите – помчитесь через весь лагерь за Лидией или, может, потащите младенца к нам? Сдается мне, это только создаст вам лишние хлопоты, не говоря о том, что пострадает ваш сын. Конечно, я бы с радостью приютила Лидию вместе с ее ребенком, если бы несчастный выжил, но что касается вашего… Здесь ему гораздо просторнее и спокойнее, чем в моем курятнике, – решительно закончила достойная матрона.

Росс гордо выпрямился, хотя в фургоне это было непросто.

– Я не нуждаюсь в ваших благодеяниях, и девушка здесь не останется.

– Кстати, ее зовут Лидия, – с нажимом напомнила Ма. – И почему бы ей не остаться? Кто будет ухаживать за ребенком днем – ведь вы или охотитесь, или правите лошадьми? А ну как он расхнычется, тогда как? Вы его и успокоить-то не сумеете!

Коулмен, пожевав губу, выдвинул еще одно возражение:

– Но она же грязная.

– Лидия недавно родила, одна, без всякой помощи, да еще в лесу. Как по-вашему, с чего ей быть чистой? Не мыла же я девушку потому, что у нее началась лихорадка, и я боялась, как бы она не померла у меня на руках. Ну да, у нее еще кровит. Но ведь и с вашей женой, останься она в живых, было бы то же самое. Через день-два все пройдет – уж мы с Анабет об этом позаботимся.

Лидия склонилась над ребенком, щеки у нее вспыхнули. Грубоватая откровенность Ма явно смутила и Коулмена – он умолк. В фургоне повисла напряженная тишина. Исходившая от Росса враждебность обжигала, как жар растопленной печи.

Наконец ребенок насытился и удовлетворенно срыгнул. Лидия прикрыла грудь ночной сорочкой.

Росс наблюдал за ней с едва скрываемой яростью. Неизвестно, скольких мужчин ублажала эта девка в своей постели, и вот поди ж ты – сидит как ни в чем не бывало, кормит младенца, словно порядочная женщина! Его ребенка. Сына Виктории. А что он, Росс, может сделать? Иначе малыш умрет, а это единственная ниточка, связывающая его с женщиной, которую он безумно любил.

Росс громко откашлялся.