На Западе Диком. Трилогия (СИ)

— Что? — Широкая лыба озарила лицо нашего моряка. — Это гафельный шлюп, не знаю, что тут по-польски написано, но это явно не о нём.

— Так, товарищ Председатель Совета, попрошу соблюдать субординацию! Без ругательных слов выражайтесь! — мы оба дико захохотали, напряжение последних дней потихоньку отпускало.

Делать достаточно высокотехнологичные вещи у нас получалось гораздо легче, чем собственно добыча сырья. И если электроплавильная печь, колонна для синтеза азотной кислоты, разнообразные станки были сделаны без особых проблем, да мы даже трактор сумели сделать и не один, то с сырьём была сплошная засада. Мы навели торговые связи со всеми индейцами Западного побережья. И не смотря на это ни серы в достаточных объёмах, ни меди, ни свинца, ни цинка, нам так и не принесли. По сути, народ тащил нам необычные камни, и мы проверяли их как могли. Вот так мы, кстати, нарыли никель с кобальтом. Почему я так уверенно говорю, да потому что руду мы добывали на горе, которая называлась Никель-маунтин, а в учебнике географии сказано, что там залежи кобальта и никеля. Всё просто. С ртутью было ещё проще, тамошние индейцы, а месторождение было в районе Сан-Франциско, её использовали в виде сырья для краски. С этими же ребятами мы образовали торговый союз по закупке хлопка, они его оказывается выращивали, а мы думали до испанцев его не было. Кроме того мы узнали, что апачи владеют лошадьми и я поставил задачу местному вождю выменять или как-то иначе добыть десяток-другой для нас. Но самый главный ресурс, который мы никак не могли добыть — люди. В школе, образованной в первый же месяц нашего пребывания, ребята очень легко учили устную речь, по-русски естественно. А вот дальше был тупик-то ли не хотели, то ли не могли, но ни письмо, ни математика не давалась большей части парней никак. Мы, безусловно, ни разу не педагоги, но тяжёлые мысли это навевало. Я до сих пор не верю, что нам так повезло с первыми учениками, потому как в первый год к Шурику и Йэлту добавилось сразу 11 человек, научившихся хотя бы считать, прибавлять и отнимать. И самое важное — умели работать и не наложили в штаны при виде работающей лесопилки. Поэтому для всех индейцев побережья была поставлена главная и важнейшая задача по поимке белых рабов. Мы рассчитывали на некую пассионарность белой расы и более высокий уровень стартового развития.

Не прошло и три года как получи и распишись — результат, откуда не ждали. Почему-то и я и Олег были полностью уверены, что первыми нам приволокут каких-нибудь неугомонных иезуитов или заблудившихся испанских бандюганов. Глядя на эти угрюмые рязанские рожи, сердце взвыло пронзительной тоской по 21-му веку.

— Ну, здравствуйте, путешественнички! Понимаете меня все?

— Да, чего нет-то? Разумеем по-словенски разно.

— Вот и ладушки. С вами поговорю после, но упреждаю от глупостей или неповиновения моим людям. — Повернувшись к Шурику добавил. — В баню: остричь, обрить и выдать новую одежду. Наберём на десятерых из запасов, думаю. Утром возвращаемся домой.

Поискал глазами Йэлта, кто кроме него сможет правильно перевести для Спящей Касатки так, как сам и не скажешь. Да и попробуй разобраться, кто из трёх каменных статуй нужный нам вождь. Вот же чукчи, смешные как дети, хоть и воинственные как черти.

— Прошу в мою ярангу, гости дорогие. Обмусолим тюленьи кости…

Хорошо посидели, душевно. С собой у нас столько гарпунов, как просил Спящая Касатка, не было, но котелки, ножи и прочая полезная утварь помельтешила в наших переговорах и все остались довольны. Для меня это же предельно важно, держать слово. Это европейцев или китайцев не наё — не проживёшь. Эти же дети природы подобного не поймут и не простят. А теперь предстоял разговор на порядок сложнее.

Пока сидели с чукчами, добычу привели в порядок и усадили на брёвна возле бани. В приближении напряжение ощущалось всё сильнее и сильнее, пока я не подумал, что вопрос с энергией для Аляски можно решить таким нетривиальным макаром. А вот и ответ — тьфу ты, совсем забыл про священность русских бород. Двоих таки обрили, а ещё трое явно испытали тяжёлые кулаки моей тлинкитской гвардии, но сидят с бородой.

— Да-тлан, я же тебя учил, что у каждого племени свои обычаи и свои правила, что-то мы терпеть не будем и вырвем с корнем, но есть личные для каждого вещи, которые можно оставить. Но я вижу, ты побил не всех, это уже лучше. Скажи, когда ты догадался, что борода очень важна для этих людей?

— Так это. Я и не догадывался, директор Игорь, они сами сказали.

— Ладно, иди, это был сарказм, которым тебя не проймёшь. — Переводя взгляд на русских, махнул ему рукой. — Надеюсь, мы не будем акцентировать внимание на этом досадном недоразумении? — Уже обращаясь к русским, устало выдохнул я.

Ответом послужило задумчивое молчание. Замудрёная фраза достигла эффекта и отвела поток ненужных мыслей в сторону.