На Западе Диком. Трилогия (СИ)

И начинать сразу подготовку к новому походу. Я решил пойти сам вместе с Йэлтом и Олегом. С удовольствием оставил бы брата в Аркаиме, но такой маршрут без него не пройти, ещё потеряться не хватало. На совете от путешественников я услышал интересную информацию о государственном устройстве Османов, сразу пробила острая мысль, что я‑то по-прежнему решаю все вопросы в ручном режиме, а населения всё больше и больше, стало быть, пора систематизировать управление. Сначала я не хотел отдавать неким назначенным феодалам в откуп земли, ни к чему разводить средневековье, когда в Аркаиме и округе уже давно был развитый капитализм, хоть и с элементами рабства. Но у османов, назначаемые тимары, занимались только сбором налогов в виде десятины и не имели никакой власти над собственно жителями, кроме фискальной. Я же решил сделать по этому подобию, но пока без десятины, а только контролировать обязательное строительство дорог. В районе своей деревни до государёвой и поддержание рабочего состояния на отведённом участке. Создание складских и торговых площадей, по образу аркаимских. А налоги можно было начинать собирать, но исключительно в виде отчислений от торговли, хотя основная товарная масса приходилась на мои и связанные со мной предприятия, за последний год я заметил проявления и сторонней ремесленной активности. Что не могло не радовать. Оставалось дело за малым, найти подходящих для этой должности людей, умеющих читать и писать. Округов, необходимых держать под контролем в первую очередь, я насчитал 17, из них 8 по дороге в Спокан и 4 на юг, не считая заставы, там и так всё под контролем, только нагоняй давай иногда и 5 на юге от Золотого Рога до Кочимы. Самым сложным мне виделся участок от Кочимы до долины на севере, я сам там проходил — горы не очень удачные, придётся много взрывать и некоторые ущелья наоборот засыпать, надо опять Тлехи посылать, Кетл с народом не сладит один, а других специалистов пока нет. Олег заложил строительство очередной яхты, с учётом тех пожеланий, которое высказало море в долгом походе. Изредка наведываясь на верфь, большую часть времени проводил в мастерских на промзоне, так то он мне рассказал о тех задумках, что возникли в течении последнего года, благо ещё и нужных металлов привёз, хоть и не в большом количестве, но всё же. От меня было одно пожелание, наладить установку для капролактама, что ни говори, а без нейлона и ни туды, и ни сюды. В свете увеличения флота наш запас стремительно таял, а после похода почти половина разных тросов на яхтах нуждалась в замене. Я то рассчитывал как — комплект на лодку дал и забыл, ан нет, не прокатывает.

Носился по разным точкам как заведённый, благо сейчас это делал в фургоне, собственно я что заметил: ещё даже не впрягли, как следует в работу лошадей, а уже общегородская интенсивность увеличилась и это не просто ощущения, а заметная активность, особенно возбудившихся торгашей, осознавших всю выгоду использования фургонов. Ведь это значит, что от побережья пойдёт резкое развитие торговли, а с ней и производства, вглубь территории. Так в одной из таких поездок увидел русского, но смутно знакомого в тоже время человека.

— Поди‑ка сюда. — Поманил его пальцем. — Кто таков?

— Так Никон я‑то, государь, Колесников. — И с хитрым прищуром, оглаживает гладко выбритый подбородок. — Стрелец я, с Устюга‑то.

— А что бороду сбрил? Ты же не хотел. — Вспомнил, любителя монотонно бубнить.

— Так‑то председатель-батюшка подарил мыла кусок да бритву‑то острую, нонче‑то бриться дело‑то доброе. — Чувствую, врёт, мерзавец.

— Ты мне лукавства не показывай, говори как есть, не скрытничай. — Хотел сказать «Царю лжёшь», но подумал, что Никон шутки не оценит должным образом.

— Да какое‑то лукавство, государь, жонка моя всё твердит: «обрей бороду‑то, да обрей», нешто я добром на ласку‑то не отвечу.

— Понятно, а как в походе было, что интересного расскажешь.

— Добро‑то в походе было, токмо шибко долго шли‑то, видать далеко. Я‑то про турок то слышать — слышал, но увидал‑то впервой. Скажу тебе, как есть, государь-батюшка, ох и ушлый‑то народец, всяко облапошить норовит, другое дело китайский‑то народец — ему то волю дай, сам себя и обмишурит. Я‑то попросил у воеводы Йэлта дозволения соли‑то взять из котлов выпарительных да поменял на три горсти соли семян конопли мешок да побегов взял дерева шелковичного, хотя говорят‑то, у них на тех деревьях пауки ткани плетут шёлковые, но мне‑то ягоды те по вкусу пришлись, хочу посадить деревьев тута.

— А в чём хитрость, Никон?

— Так ить я им сначала соли предложил, да сказал, будто на пауков‑то тех хочу поменять, так они забегали‑то и после на том и сговорились, на ростках, а мешок семян‑то в утеху мне дали‑то, дабы я не печалился.

— Силён в торговле, боец, силён! — Одобрил я рассказ стрельца. — А коноплю научи выращивать других, тебя же ещё три с половиной года ждут походы долгие, не до неё тебе будет. Хоть дело и нужное, ткани добрые получаются, да масло говорят полезное.

— То так, государь.