На западном направлении

– Понял, пока оттянись и готовься к следующей фигуре марлезонского балета. Максимус, как меня слышишь?

– Слышу, Мин Херц! – отозвался в наушниках голос Купцова.

– Ориентир двойка, приступай!

На виртуальной карте было видно, как первый взвод уже перемещается, а наши БИСы помечают цифрой «два» следующие пять танков противника.

– Так точно! Захват четкий!

– С богом!

На сей раз получилось несколько хуже, второй взвод выпустил восемь снарядов, поразив все пять целей, прямых попаданий было шесть или семь. Ну у второго взвода, как и всей остальной нашей роты, обычные Т-14 с улучшенными 125-мм пушками 2А46М с «перспективными», как принято говорить, снарядами, о всех возможностях которых мы можем только догадываться. Но это, конечно, не столь убойно, как 152-мм первого взвода, хотя фугасных снарядов мы в боекомплект практически не загружали, так по паре-тройке на всякий случай. Между тем на мониторе закраснели новые отметки подбитых танков.

– Максимус, оттянись!

– Понял! – ответил Купцов, выполняя приказание.

– Зига, твой выход, ориентир по цифре «три»!

– Захват четкий! – доложил Григорян.

– Давай!

Тройкой БИС уже пометила четыре польских танка на левом фланге. Последовало шесть выстрелов, через какие-то секунды стало понятно, что все цели были поражены. Что же, неплохо.

Ориентироваться визуально на затянутом дымом от горящих машин поле боя стало довольно сложно, если бы не внешнее целеуказание, многое бы вообще не просматривалось. Но, по данным БИС, большинство польских танков сейчас пятилось назад к шоссе, ведя беспорядочный огонь. При этом из-за отсутствия связи их наводчики явно мешали друг другу в определении целей. Также было видно, как семь польских «Леопардов» (эти экипажи, видимо, были из числа или особо глупых или бессмертных) относительно организованно ушли левее, обходя горящие машины. БИС обозначила их цифрой «четыре».

– Камрад! – вызвал я Белова.

– Да, Мин Херц!

– Гаси четверку!

– Так точно, захват четкий!

– Действуй!

Последовало девять выстрелов, все семь танков были поражены. Неплохо, но уже не такая чистая работа, как в первый раз.

– Вервольф, опять мажешь! – выдал в эфир Белов. – Ты чем звиздеть не по делу, лучше бы прицел выверял!

– Я выверял, а оно того…

– Камрад, Вервольф прекратите засорять эфир! – заткнул я их, присовокупив короткую, но весьма информативную фразу из числа тех, которыми красные комиссары в Гражданскую враз затыкали рты сильно бузящим балтийским «братишкам» из слишком долго митингующей команды какого-нибудь корабля или бронепоезда, а в Великую Отечественную замполиты поднимали залегшие батальоны в атаку под кинжальный пулеметный огонь. Фраза возымела действие, и эфир замолчал, только кто-то из командиров машин успел восхищенно выдохнуть:

– Во Мин Херц дает!

В этот момент некоторые из оставшихся польских танков остановились и начали вести совершенно самоубийственный в их случае огонь с места, одновременно пытаясь ставить дымзавесу. Но что толку в жидковатом дыму, если мы их все равно видели?

– Максимус, Зига, – передал я. – Огонь по ориентирам пять и шесть! Добиваем!

– Есть! – отозвались взводные.

Последовало семь выстрелов с поражением пяти целей.

Четыре «Леопарда», которые моя БИС отметила шестеркой, опять попытались уйти резко влево. Один из них тут же загорелся.

– Камрад, – передал я, – добей шестерку, огонь по готовности!

– Есть!

Последовало пять выстрелов, все три цели окрасились красным на мониторе, то есть явно были поражены.

Второй и третий взводы добивали пятящихся и стреляющих с места пшеков. «Леопарды» стреляли в ответ очень интенсивно, пытаясь отойти задним ходом и прикрыться подбитыми машинами.

Неожиданно слева я увидел вспышки и бледный «фейерверк» отлетающих поражающих элементов от сработок комплекса активной защиты «Афганит». Все-таки попали в кого-то паны шляхтичи…

На схеме пара Т-14 осветилась розовым цветом, означавшим попадания.

– Мин Херц, я Зверь! – доложил слегка дрожащий голос. – В меня попадание!

Позывной Зверь был у лейтенанта Димы Камышева из второго взвода. Зверем его прозвали за однофамильца, героя Олега Янковского из фильма «Мой ласковый и нежный зверь», который кого-то там зарезал из ревности на пикничке в осеннем лесу.

– Понял тебя, Зверь! Ход не потерян, все живы?

– Так точно.

– Тогда выходи из боя и оттянись назад!

– Слушаюсь.

– Мин Херц, я Сэмэн! – возник в наушниках еще один голос. С этим позывным все было просто – старшего сержанта из третьего взвода Важакова действительно звали Сема.

– В меня тоже попали!

– Живы? Машина на ходу?

– Таки да, но, кажется, пушка повреждена, сбой наведения!

– Немедленно отходи назад! Камрад, Максимус, Зига! Если перед вами кто-то еще продолжает вести огонь – добивать индивидуально до полного искоренения!

– Поняли, Мин Херц, – отозвались ротные.