На зависть Идолам (ЛП)

— Это называется игрой. Ты когда-нибудь играл во что-нибудь из этого раньше? — я постукиваю пальцем по вертушке. — Мы даже можем заключить на это пари. Если я выиграю, ты должен будешь продолжать встречаться со мной до тех пор, пока либо ты, либо я не решим, что мы друг другу не нравимся. Если ты выиграешь, ты сможешь решить, продолжать ли встречаться со мной, независимо от причины.

Тристан прищуривает глаза и бросает спиннер на кровать.

— У меня нет на это времени. Мой отец будет здесь меньше чем через час. Тебе нужно уехать.

— Я не уеду, пока ты не поиграешь со мной. Это быстрая игра. И лёгкая. Или ты боишься, что я надеру тебе задницу? — я скрещиваю руки на груди и смотрю на него.

— Я всегда могу поднять тебя, вынести из своей комнаты и запереть дверь.

— Да, но это было бы совсем не весело, не так ли? — спрашиваю я, и Тристан хмурится.

— Хорошо. — Он щёлкает по спиннеру пальцем, и в итоге получается стрелка, направленная в красную часть круга, и в четвертой части доски, которая указывает на ногу. — И что теперь?

— Правая нога на красном, — говорю я ему, хватая его за руку и поднимая на ноги. Я показываю ему, что делать, а затем хватаю спиннер. В обычной игре был бы судья, который крутил бы за нас и указывал ходы, но я всегда готова импровизировать. — Правая рука жёлтая.

Я присаживаюсь на корточки и кладу руку на одну из цветных точек, и Тристан закатывает глаза.

— Это глупая игра. Как тут вообще можно выиграть?

— Первый, кто упадёт или не сможет завершить свой ход — проигрывает, — говорю я, фыркнув. — Когда ни один из нас не сможет крутить спиннер, мы будем по очереди называть цвет или часть тела для движения друг другу. Я протягиваю ему спиннер, и у него выпадает синий, левая рука, он намеренно наклоняется надо мной, чтобы положить ладонь на нужное место.

Мы продолжаем, пока оба не запутываемся, и ни один из нас не может дотронуться до чёртового спиннера.

— Красный, — говорит он, и я облизываю губы, стратегически осматриваясь по сторонам.

— Правая рука, — добавляю я, и Тристан изо всех сил старается, чтобы у него получилось. В этот момент мы выглядим так, будто занимаемся продвинутой йогой. — Жёлтый, — говорю я, выбирая свой собственный цвет.

— Грудь, — шепчет он, и я хихикаю, почти теряя равновесие.

— Это не часть тела, — задыхаюсь я и чувствую, как он дрожит надо мной, изо всех сил стараясь удержаться на своём месте.

— Она самая, — рычит он, и я пожимаю плечами. Поскольку проще просто наклониться и прикоснуться грудью к карте, я делаю это. — Член.

— Это твой выбор части тела? — спрашиваю я, и он хмыкает. — Прекрасно… э-э, зелёный.

Тристан устраивается поудобнее, кладя свою промежность на коврик, так что мы оказываемся почти лицом к лицу. Он смотрит на меня, и я начинаю смеяться. Настолько сильно, что я падаю и оказываюсь непонятной кучей на полу. Тристан садится рядом со мной, тяжело дыша и обливаясь потом, а затем снимает рубашку, отбрасывая её в сторону.

— Ты проиграла пари, — произносит он, но не похоже, чтобы он был так уж рад победе. — Хочешь сыграть ещё раз? Всё или ничего? — я киваю и приподнимаюсь, встречая его пристальный взгляд на себе. Он протягивает руку и проводит пальцами по моему подбородку, и я вздыхаю.

Тристан отстраняется прежде, чем что-либо может случиться, и мы начинаем всё сначала.

На этот раз мы сразу называем части тела и цвета с самого начала.

Через несколько минут мы оказываемся лицом к лицу, рот ко рту. И поцелуй, который мы разделяем в этот момент… самый настоящий из всех, что у нас когда-либо были. Мы подходим к кровати, медленно целуемся, руки блуждают по телам друг друга, но это длится ровно до тех пор, пока не звонит будильник на телефоне Тристана.

Когда он выключается, он стонет и толкает меня, чтобы я легла рядом с ним.

— Уильям будет здесь с минуты на минуту. Тебе действительно нужно убираться отсюда к чёртовой матери.

«Его взгляд подобен льду, но его пальцы словно огонь», — думаю я, когда мы смотрим друг на друга.

Я поднимаю руки, чтобы спрятать лицо, но Тристан ничего этого не замечает. Он опускает их и одаривает меня этой интимной, лёгкой улыбкой, на которую я не могу не ответить. Мы всё ещё лежим там и улыбаемся друг другу, как влюблённые идиоты, когда Лиззи открывает дверь и входит внутрь.

— Чёрт, я думал, она заперта.

Тристан садится и проводит пальцами по своим растрёпанным волосам цвета воронова крыла. Он выглядит почти… мило. То есть, если Тристан Вандербильт вообще способен быть милым. Конечно, он один из самых сексуальных парней, которых я когда-либо видела, но я не уверена, что слово «милый» — подходящее для него прилагательное.

Мои мысли блуждают, поэтому я нажимаю на тормоза и заставляю себя вместо этого посмотреть на лицо Лиззи. Она сейчас разбита вдребезги. Чувство вины захлёстывает меня, такое же неприятное, как удар под дых. Я не хотела, чтобы так произошло. Она, наверное, думает, что мы занимались сексом. Но нет. Всё, что мы делали, это играли в «Твистер», а потом целовались.