На зависть Идолам (ЛП)

Наш поцелуй становится глубже как раз перед тем, как он проникает внутрь, до самых костяшек пальцев. Удовольствие такого рода, какого я никогда раньше не испытывала, пронзает меня насквозь, и я сильно впиваюсь пальцами в спину Крида, заставляя его застонать. Какое-то мгновение мы лежим так вместе, застыв в интимной позе, позволяя новизне ситуации овладеть нами.

А потом он начинает двигаться, медленными движениями, входя и выходя, пока я не начинаю дрожать и трепетать, желая большего. Мои губы шевелятся, но не издают ни звука. Крид тоже дрожит и обливается потом. Бусинка падает с кончика его носа и приземляется мне на губы. Я слизываю её, и он стонет, закрывая глаза, когда вводит второй палец. Тогда становится немного тесновато, но не неудобно.

Я прикусываю его нижнюю губу, втягиваю её в рот, а затем вздрагиваю, когда он проводит большим пальцем по моему возбуждённому соску. Внезапно мне просто отчаянно захотелось избавиться от платья. Оно кажется тесным, почти сковывающим.

Раздаётся стук в дверь, и мы оба замираем. Крид бросает раздражённый взгляд в ту сторону.

— Эй. Скажи этому идиоту, что я закончила принимать душ, чтобы он мог воспользоваться ванной.

— Я скажу ему, — выдыхаю я, задаваясь вопросом, не странно ли это звучит, может ли она понять, узнает ли она.

— Окей, спокойной ночи.

Я просто могу представить, как Миранда машет рукой, направляясь в свою спальню. Вздохнув, я откидываю голову на подушки, и Крид изгибает пальцы, стимулируя те части меня, о существовании которых я даже не подозревала. Его большой палец скользит вверх по пульсирующей боли, о которой я и не подозревала, что так сильно нуждается в утолении.

Мы снова начинаем целоваться, и это всё равно, что дышать — прикасаться своими губами к его губам. Он внезапно стал мне нужен так, как я никогда ни в ком раньше не нуждалась. Мои бёдра двигаются под его рукой, пока он не ругается и не отстраняется, оставляя меня задыхающейся и испытывающей боль. Я приподнимаюсь на локтях, когда Крид, тяжело дыша, поднимается на ноги.

— Презерватив? — спрашивает он, и мои щёки вспыхивают. Тогда он останавливается и смотрит на меня, по-настоящему смотрит на меня. — То есть, если это то, чего ты хочешь. — Он просто стоит там и смотрит на меня, красивый аристократ без рубашки, с телосложением принца и надменным видом короля. Его порочный рот, одинаково хорошо умеющий оскорблять и целовать, изгибается в полуулыбке. — Я ждал этого так долго, и ты тоже. Нет смысла продолжать что-то, что кажется неправильным.

— Это кажется потрясающим, — шепчу я, чувствуя укол вины.

А как насчёт других парней? А как насчёт Зака и той милой, мягкой грусти, которую он несёт в своём большом, мускулистом теле? А как насчёт признания Зейда в библиотеке и позора, который он носил в себе целый год? А ещё есть Виндзор и Тристан… Я думаю, секс не так уж много значит ни для одного из них. Им его было достаточно, это уж точно. Нет, я хочу от них чего-то большего. Я хочу, чтобы меня обнимали, тискали и прикасались ко мне. Я хочу, чтобы со мной разговаривали, меня слушали… любили.

Мне нужно увидеть их уязвимость.

— Это кажется правильным. — Я сажусь и спускаю ноги с края кровати, кивая головой в сторону своего чемодана. — У меня в сумке есть презервативы.

Крид приподнимает светлую бровь.

— Как? Откуда?

Я бросаю на него взгляд, моё лицо пылает, моё тело в огне. Пылкий шторм проносится сквозь меня… и-и-и-и-и-и, я снова становлюсь поэтичной. Эх. Но это так верно.

— В меня швыряли презервативами, запихивали их в мой шкафчик и складывали на пороге с начала первого курса. Я девственница, а не идиотка. Я знала, что секс рано или поздно произойдёт, так зачем выбрасывать хорошие презервативы.

— В них могут быть проделаны дырки, — говорит Крид, и у меня кровь стынет в жилах от этого намёка. Это выходит за рамки издевательств, это практически сексуальное насилие.

— Нет, я храню только те, что в запечатанных коробках, — говорю я, и он кивает, наклоняется и расстёгивает молнию на моём чемодане, отодвигая в сторону несколько смущающих кружевных розовых трусиков, пока не находит то, что ищет. Когда он встаёт и тянется к пуговице на своих брюках, я наклоняюсь и выключаю свет.

Вставая, я почти спотыкаюсь, мои ноги слабы и трясутся от всех этих новых ощущений.

Крид хватает меня за локоть и притягивает к изгибу своей левой руки. Правой он своими длинными красивыми пальцами спускает бретельки моего платья вниз, пока оно не превращается в блестящую лужицу у моих ног. Здесь темно, но городские огни отбрасывают достаточно света, чтобы я могла разглядеть очертания его прекрасного лица.

— Не пытайся разыграть меня, — шепчу я, чувствуя лёгкий укол слёз. Сейчас я сильная, но я не хочу быть сильной в чём-то подобном этому. Я хочу раствориться в настоящем моменте, а затем снова найти себя в Криде Кэботе. В этом-то всё и дело. Вот почему я ждала до сих пор, до семнадцати лет. Вот как, когда и где я хочу это сделать. — Не делай из меня ставку, Кэбот.