На зависть всем, или Меркантильная сволочь ищет своего олигарха

Когда мать уходила от отца, она объяснила мне причину своего поступка довольно скупо. Сказала, что отец потерял к ней всякий интерес, что все ее достоинства он воспринимает как должное, мужики совсем с ума сошли, перестали ценить милых, любящих и верных, им нужны только стервы. Именно с такой стервой и связался отец.

Отец матерью просто манипулировал, однажды она уступила его требованиям, и ему это очень понравилось… Захотелось узнать, как низко еще она готова прогнуться, оправдывая свои действия любовью и сохранением семьи. Поняв, что мать полностью зависима, податлива, как пластилин, и находится в его власти, отец начал испытывать ее на прочность, и чем покладистее и покорнее она была, тем все выше и выше были его требования. Стремление угодить, выполнить любой каприз заставило отца не уважать мать, она потеряла в его глазах свою привлекательность.

К чему я сейчас об этом подумала? Наверное, к тому, чтобы примерить жизнь матери и отца на себя и Димку. Ну, сколько бы продлилась наша идиллия и страсть? Месяц, два, полгода, год? Димка быстро устал бы от моего общества, начал встречаться с друзьями, задерживаться на работе, приезжать среди ночи без каких-либо объяснений и оправданий и ложиться в постель, поворачиваясь ко мне задницей…

— Красавица, приехали.

Я вздрогнула.

— Спишь, что ли?

— Нет. Думаю.

— О чем ты, подруга, печалишься? Что за мысли посещают твою юную головку?

— Интересно, бывает ли рай в шалаше?

— Смотря с кем, — ответил мужчина, сидящий рядом с водителем. — Обычно рай в шалаше предлагают мужчины с ограниченными финансовыми возможностями, и как правило, такие отношения нежизнеспособны.

— Рай в шалаше бывает только в том случае, если этот шалашик находится где-нибудь на Майами, и рядом собственный охраняемый пляж с вертолетной площадкой, — сделал вывод водитель.

Машина остановилась. Мужики вышли, я следом за ними. Мы стояли около роскошного особняка, окруженного высоким глухим забором.

— Я Родион, — представился один и мрачно окинул меня взглядом с ног до головы.

— Я с вами по телефону разговаривала?

— Верно. Иди за мной.

Родион провел меня в огромную гостиную, убранную с излишней роскошью.

— Волнуешься?

— Очень.

— Если повезет, то будешь в этом дворце жить. Хочешь?

— Не хотела — сюда бы не приехала. А вы думаете, мне повезет?

— Сейчас тебя представим хозяину. — Родион так и не ответил на мой вопрос.

От страха и нервного напряжения меня стала бить дрожь, а спина взмокла. Я села в роскошное кресло и закинула ногу на ногу, стараясь выглядеть более импозантно.

— Встать! — Лицо Родиона исказилось от злости.

Я буквально окаменела, боясь пошевелиться.

— Что?

— Ты что, глухая? Встань, я сказал! Тебя что, сюда на чай пригласили?!

Я тут же встала с кресла и, стараясь побороть дрожь, неуверенно произнесла:

— Извините. Я не знала, что здесь нельзя сидеть.

— С минуты на минуту хозяин появится. Будешь демонстрировать ему себя, а ты тут расселась…

— В каком смысле демонстрировать?

— Ты — товар, он — купец, понятно?

— Я поняла.

В этот момент в открытые двери гостиной въехал человек на инвалидной коляске. Я вздрогнула. Лицо незнакомца было изуродовано, один глаз заменил стеклянный протез, а нос словно пришили, но ошиблись размерами. Он был слишком крошечный для такого лица. Если, обладая огромными деньгами, человек не смог привести свою внешность в надлежащий вид, значит, после автомобильной аварии от его лица практически ничего не осталось и его собирали по частям.

Возможно, впереди у несчастного еще не одна пластическая операция и он будет выглядеть лучше, но сейчас его лицо произвело на меня жуткое впечатление. Обратив внимание на руки мужчины, я вздрогнула. Олег не сообщил, что вместо одной руки у него протез.

— Здрасьте, — выдавила я из себя и глупо улыбнулась.

— Ольга?

— Да.

Костюм на Георгии был очень дорогой и очень известной марки.

— Олег мне звонил, передавал тебе привет.

— Он вам звонил? — Мое сердце забилось словно птичка.

— Да. У нас кое-какие общие дела. Он вновь замолвил за тебя словечко. Но ты же сама понимаешь — выбрать хозяйку, достойную этого дома, дело нешуточное. Я нахожусь в активном поиске. Конечно, ты не фотомодель, но вполне симпатичная… Я ничего Олегу не обещал. Покажи мне товар лицом.

— Это как?

На всякий случай я повернулась и игриво выставила ножку вперед. Затем прошлась по гостиной легкой походкой и, лукаво посмотрев на безногого Георгия, отвела глаза в сторону.

— Раздевайся, — сухо сказал Георгий и рукой поправил воротничок белоснежной рубашки.

— Что?

— Ты, случаем, не глухая? Не слышишь, что тебе говорят?

— Ах, да…

Я старалась раздеваться как можно более красиво и, оставшись в одном неглиже, подаренном Олегом, нерешительно спросила:

— А белье снимать?

— Естественно, — все так же сухо бросил Георгий.

Оставшись в чем мать родила, я почувствовала себя словно на медосмотре.

— Родион, посмотри, пожалуйста. Нет ли шрамов, родинок, или, может быть, уже целлюлит появился, — властно распорядился Георгий. — Сейчас бабы какие-то пошли неприятные. Молодые, а тело, как у старух, смотреть противно.