На землях рассвета

Лэйми бесшумно пошел вниз. Лестница казалась ему бесконечной — этажи во дворце были столь высоки, что каждый пологий пролет тянулся метров на семь. Все их коридоры оказались похожи и безжизненны. Лишь на первом он услышал призрачные в царившей здесь абсолютной тишине голоса — такие слабые, словно говоривших отделяла от него глухая стена. Он вспомнил, что здесь, совсем рядом, одна из задних дверей дворца, а возле нее, естественно, охрана — и усмехнулся её бесполезности.

Лестница вела дальше вниз. Она прорезала полуподвальный этаж, — тот был ниже, чем все остальные, — и упиралась в тяжелый занавес из ткани, словно в театре. Заглянув за него, Лэйми понял, что лестница здесь не кончалась. Она становилась обычной, цементной, а роскошная обивка стен сменялась синей краской.

Юноша немедленно вспомнил, что, судя по слухам, во дворце был еще один, подземный этаж, самый нижний. Его сердце учащенно забилось, когда он осторожно пошел вглубь. Миновав два крутых длинных пролета, он достиг дна, судя по всему, находящегося уже метрах в семи ниже дневной поверхности.

На дне лестничной клетки была единственная дверь — большая, тяжелая, обитая серым железом. Лэйми попытался, но не смог ее открыть. Сквозь щели притвора изнутри струился прохладный воздух. Он нес слабые, непонятные звуки и характерные запахи больницы.

Больница во дворце? За запертой дверью? Лэйми помотал головой. Среди рассеянных запахов был один, слабый, но тревожный, от которого сердце юноши вдруг бешено забилось. Он чувствовал его лишь раз — когда в детстве нюхал свой порезанный палец, — но его тело, его плоть, огонь жизни в которой, меняя бесчисленное множество эволюционирующих тел, горел беспрерывно вот уже четыре миллиарда лет, очень хорошо знала этот запах.

Запах только что пролитой крови.

Лэйми вдруг стало страшно. Он чувствовал за этой дверью смерть. Никто не сможет потерять столько крови и остаться в живых. Никто.

Опомнившись, он быстро пошел вверх, но ноги вдруг ослабели, и он едва не упал. Остановившись у двери второго этажа, Лэйми часто задышал, стараясь успокоиться. И вдруг мгновенно перестал понимать, было ли то, что он видел, на самом деле, или ему просто показалось. Ему не хотелось в такое верить, хотелось все забыть…

Он помотал головой и бездумно толкнул дверь. Если он увидит что-нибудь безобидное, то сможет убедить себя в том, что ничего этого…

В коридоре стоял рослый, крепкий, коротко стриженый парень. Пару секунд они ошалело смотрели друг на друга. Парень опомнился первым. Он выхватил — Лэйми даже не заметил, откуда, — пистолет… и тут же выстрелил в него. Пуля взвизгнула в дюйме от уха юноши.

Лэйми шарахнулся назад, на лестницу… и вдруг вновь повис в чем-то неосязаемом, враз выпившем все силы и не дающем двигаться.

Он осознал, что это страх. Его только что решили убить — просто так, ни за что, — и это настолько не укладывалось в его представления о мире, что он оторопел. Он понимал, что должен бежать, пока это еще было возможно, но просто не мог сойти с места — словно в каком-то сне, или, вернее, в каком-то кошмаре.

Охранник завернул за угол, и они столкнулись буквально лицом к лицу — очевидно, он полагал, что чужак, скрывшись, удирал со всех ног и на миг растерялся, едва не налетев на него.

Механически, совершенно бездумно, Лэйми перехватил руку с пистолетом, отводя ее от себя вверх, и так же бездумно ударил парня босой ступней между ног. Тот беззвучно упал на колени, его рука дернулась, и пистолет выстрелил еще раз. Лэйми, которого внезапный грохот и вспышка огня напугали почти до смерти, вырвал оружие из обмякшей ладони и бешено, наотмашь, ударил рукоятью по стриженой голове. Тяжелое тело бесшумно ткнулось ему в ноги, едва не опрокинув юношу. Лэйми испуганно отскочил.

Какое-то время он совершенно не мог думать. Стена с частью двери застыла перед ним, как картинка, и он тупо смотрел на нее, не понимая, кто он и что с ним.

К реальности его вернул бешеный топот в коридоре. Внезапная победа превратила его страх в ярость и он сам вышел в коридор. Мчавшийся парень — он был еще крупней первого — немедленно остановился и, вскинув пистолет (он уже держал его в руке) мгновенно выстрелил. Лэйми так же бездумно вскинул оружие и нажал спуск — он стрелял первый раз в жизни и отдача больно рванула его расслабленное запястье. Охранник вдруг дернулся и нелепо изогнул руку, словно стараясь прикрыться оружием. Лэйми понял, что попал, и в бешеном исступлении нажал на спуск еще несколько раз, — пока затвор не отскочил назад, а охранник не грохнулся навзничь.

Юноша замер, направив оружие на неподвижное тело. До него постепенно начало доходить, что сам он совершенно цел. Охранники промахнулись дважды, а он попал, хотя прежде ни разу не держал в руках оружия.

При этой мысли его страх совершенно исчез. Мягко ступая, не опуская пистолета, он пошел вперед и замер над распростертым телом. В ушах у него звенело.